Конец радуг - Вернор Виндж (2019)

Ты не можешь быть в этом уверен! Он скатился с кровати и кинулся в ванную. Воздух был холодный, неподвижный. Он уставился через полуоткрытое окошко ванной в садик, на искривленные можжевельники, на пустынную улочку. Боб и Элис отвели ему комнаты на верхнем этаже. Забавно было снова подниматься и спускаться по лестнице.

Если начистоту, то никаких принципиальных перемен не произошло. Новых подтверждений его уродства не появилось. Он просто исполнился уверенности, что искалечен: такой уверенности, какая приходила лишь с озарениями поутру. Ну блин. Но ведь может в кои-то веки паника оказаться беспочвенной? Возможно, это тревога из-за мыслей о смерти Лены вынуждает его во всем видеть смерть и бесплодие.

Да-да. Никаких проблем. Совсем никаких.

То утро он провел в панической горячке, пытаясь доказать себе, что сохранил талант и по-прежнему способен писать. Но никакой бумаги, кроме умного листа инфолио, под рукой не было, а когда он писал на нем, каракули превращались в ровные ошрифтованные строки. В прошлом его это раздражало, но ни разу настолько, чтобы пуститься на поиски настоящей бумаги. Сегодня же, сейчас… он чуял, что душа уходит из его слов еще прежде, чем они сложатся в поэзию! Окончательная победа автоматизации над творческой мыслью. Ничего толком не коснешься. Вот что мешает окончательному возвращению его талантов! А во всем доме нет ни одной нормальной книги, бумажной, с печатными строчками.

Ага… Он ринулся в подвал и выволок оттуда одну из плесневеющих картонных коробок, привезенных Бобом из Пало-Альто. Внутри оказались настоящие книги. Ребенком Роберт почти все лето проводил на диване в гостиной. Телевизора у них не было, но он ежедневно приносил домой новую связку книг из библиотеки. Летом, валяясь на диване, он вкушал глубокой мудрости и фривольного трэша – и узнавал больше, чем за весь учебный год. Быть может, там он и научился музыке слов.

Эти книги ценности почти не имели. Университетские каталоги времен, предшествующих полной оцифровке в Стэнфорде. Рукописные заметки, терпеливо отксерокопированные его секретаршами для студентов.

Но да, несколько томиков поэзии здесь нашлось. Прискорбно мало, и последние лет десять их перечитывали только мокрицы. Роберт поднялся и окинул взглядом коробки, уходящие дальше в сумрак подвала. Несомненно, в них есть и другие книги, пускай подбор их и случаен: то, что осталось после продажи Бобом на аукционе имущества из Пало-Альто. Он опустил глаза на книгу в своей руке. Киплинг. Ох уж эти бравурные марши ура-патриотов. Но для начала сгодится. В отличие от библиотек киберпространства, эти книги можно в руках подержать. Он устроился на коробках и начал читать, забегая умом впереди слов, пытаясь вспомнить остаток стихотворения, пытаясь воссоздать его.

Прошел час. Два часа. Он отстраненно осознавал, что Элис спускалась пригласить его на ланч, а он нетерпеливым жестом отогнал ее. Слишком важное дело. Он начал вскрывать коробку за коробкой. Местами попадались книги Боба с Элис, еще более бессмысленные, чем тот мусор, который они притащили из Пало-Альто. Однако добычей Роберта стала и еще дюжина томиков поэзии. Включая… достойные работы.

Минула середина дня. Он все еще мог наслаждаться поэзией, но это наслаждение было неотделимо от боли. Я больше не могу писать хорошие стихи, если только не вспомню их по случаю. Паника нарастала. Наконец он поднялся и швырнул томик Эзры Паунда в стену подвала. Переплет старой книги треснул, она распласталась на полу, как бумажная бабочка с оторванными крыльями. Мгновение Роберт смотрел на нее. Никогда еще он не причинил вреда книге, даже самой дерьмовой. Он пересек подвал и опустился на колени рядом с калекой.

Именно этот момент выбрала Мири, чтобы весело сбежать вниз по лестнице.

– Роберт! Элис говорит, можно аэротакси вызывать! Куда ты хочешь отправиться?

Слова эти бессвязным шумом саднили его отчаявшуюся душу. Он поднял книгу и покачал головой.

– Никуда.