Конец радуг - Вернор Виндж (2019)

– Динамическая переподготовка незаконна[12], – заявила Мири. Не хочу я об этом говорить.

– В те годы еще не была. Да и потом, нет в ней ничего особенно плохого. Двоюродная пра живет нормальной жизнью, если не забывает апгрейдиться. Вид у нее счастливый, но, правда, часто плачет.

– Я бы сказал, это вроде ментального контроля, – заметил Цзинь.

Девчонка рассмеялась.

– Да нет же. Кому, как не тебе, знать, Цзинь Ли! Тебе, китайцу с двумя шринками-родоками. – Ее глаза заплясали, ведя поиск чего-то, невидимого остальным. – Твои предки же в армии служили, э? Они всё про ментальный контроль должны знать. Вы, ханьцы, его в Мьянме как раз и применяли!

Цзинь вскочил и пнул песок, взметнув его сквозь образ девочки.

– Нет! То есть это было давно и неправда. Никто ничего такого теперь не делает! Мы так уж точно!

Мири решила, что девчонка ей не нравится. Сказанное более или менее отвечало действительности, но… Боб однажды рассказывал ей про операцию по восстановлению режима в Мьянме; Мири в ту пору проект по истории в пятом классе делала. Она сослалась на него как на «анонимный высокопоставленный источник в армии США», хотя в действительности его слова не добавили ничего нового к почерпнутому с большинства веб-сайтов. Технология ЛТМП много лет маячила на горизонте Большим Кошмаром. Только в Мьянме ЛТМП испытали крупномасштабно.

– Все сводится к проблеме доставки, – сказал тогда Боб. – У китайской армии имелись новые препараты, весьма эффективные в лабораторных тестах. Но в полевых условиях… китайцы половину бюджета спустили на ЛТМП, а выхлоп от нее ничем не лучше хорошей пропагандистской кампании.

Люди миллион лет эволюционировали, обучаясь сопротивляться внушению; волшебной палочкой тут не намашешься.

Мири тоже вскочила.

– Эй! – воскликнула она тоном, которым иногда пользовалась Элис. – Я сюда не для политических споров пришла! Я пришла за помощью для моего деда.

Маленькая девчонка мгновение смотрела на Мири, скорчив странную гримаску. Все, кроме нее одной, сочувствовали Мири. Спустя миг малышка пожала плечами.

– Я просто пытаюсь помочь. Да ладно. Я буду слушаться. Я обращаюсь в слух.

И подкрепила сказанное графически, отрастив кроличьи уши и выразительно помахав ими.

Все снова сели по местам и немного помолчали. Мири оглядывала пляж. Она никогда не посещала Хайнань физически, но знала, что пейзаж реален. Красиво, почти как в лагуне Ла-Холья, но этот пляж гораздо просторнее, и людей на нем, соответственно, больше. У горизонта маячили три белые вершины: айсберги на пути к прибрежным городам дальше на севере. Совсем как в Калифорнии.

– Ладно, проехали, – сказал Цзинь. – Как нам помочь Мири Гу? Только без динамической переподготовки. Это тупиковый путь. Твой дед хоть на что-то годен?

– Ну он всегда был мастером слова, лучшим из всех мне известных. В одежде вкуса не проявляет, а числа и железки осваивает очень быстро. – Это возбудило интерес; некоторые крабики раскрылись с историями о чудо-счетчиках. – Но его это, по впечатлению, только раздражает. – Она рассказала им про распотрошенное авто. Если б не заступничество Луизы Чумлиг, его бы наверняка выгнали.

Крупные кроличьи уши девчонки ужались до нормального размера. У нее, конечно, нашлось свое мнение:

– Хех. Я про него тут читаю, про того, кем он был раньше. В двадцатом веке пользовался немалой известностью. Выдающийся поэт, ля-ля-тополя. Но его обожали только те, с кем он никогда не встречался лично.

– Неправда! Роберт всегда презирал глупцов, это так, н-но… – Она замолчала, вспомнив Лену и рассказы про двоюродную бабушку Кару. А еще – инцидент с Эзрой Паундом.

Цзинь закопался пятками в песок.

– Вернемся к основной теме. У него друзья в школе завелись?

– Н-нет. Он законтачил с Хуаном Ороско. Но этот парень – серая масса, тупица.

– А как насчет прежних друзей? – поинтересовалась малышка.