Забудь мое имя - Дж. Монро (2019)

Сайлас вновь утыкается глазами в список на экране своего ноутбука. И чего он наорал на девушку? Стровер работает на совесть, не жалея ни сил, ни времени. Ему что, надо было сорвать на ком-то зло? А как же не злиться? Этот чертов список слишком длинный, и за каждым именем в нем скрывается трагедия. Как бы однажды такой список не пополнило еще одно имя – его сына, Конора. Сайласу делается страшно от одной этой мысли! Ладно, он хотя бы знает, где его сын. А некоторых из этих людей когда-нибудь разыщут полицейские, да только не смогут сообщить их родным и любимым, что с ними все в порядке. А других и вовсе никогда не найдут.

В скором времени Сайлас, наверное, узнает ответы на те вопросы, что уже много лет терзают семьи семерых пропавших людей. Только это будут не те новости, которых они ждут…

98

Когда мы заходим в зал паспортного контроля, Тони все еще остается в полубессознательном состоянии. Безвольно обмякший в кресле-каталке, он мотает головой и что-то мычит себе под нос, как совершенно ошалевший пьянчуга. Везет моего «мужа» сотрудник аэропорта, встретивший нас у трапа самолета. Он не говорит по-английски, а я напрочь позабыла те немногие немецкие слова и фразы, которые когда-то учила. Когда мы пристраиваемся в хвост очереди для пассажиров из стран, не входящих в ЕС, сотрудник паспортного контроля знаком показывает нам всем троим подойти ближе.

– Он спит, – разъясняю я. – Он не любит летать, и таким образом его организм справляется со страхом.

Я передаю оба паспорта таможеннику, не сводящему взгляда с Тони, который начинает потихоньку очухиваться – шевелится и даже приоткрыл глаза. Похоже, таможенник принимает его за еще одного туриста, перебравшего лишку в самолете. Он тщательно изучает его британский паспорт, а затем проверяет мой – индийский.

– Как долго вы планируете оставаться в Германии? – спрашивает он, косясь на Тони, глаза которого уже успели снова закрыться.

– Примерно неделю. А потом назад – в Индию.

– А он? – кивает на Тони таможенник.

– Надеюсь, он полетит со мной, – отвечаю я, раздумывая, следует ли развивать эту тему. Пожалуй, следует. – Его еще нужно уговорить… опять лететь… – добавляю я с улыбкой.

Таможенник проставляет в мой индийский паспорт штамп и без комментариев возвращает мне оба документа.

И мы идем дальше. Любезный немец все так же толкает каталку с Тони. Сразу после приземления я написала Люку в эсэмэске, что сообщу ему позже о месте и времени нашей встречи. А потом выключила свой мобильник, потому что он уже почти полностью разрядился. Когда мы направляемся в зал получения багажа, я замечаю, что на нас очень пристально смотрят двое таможенников в дальнем углу зала. Только бы не запаниковать!

На карусели крутится масса чемоданов и сумок. Пассажиры роятся вокруг них, как покупатели возле товаров со скидками. Мой помощник-немец, везущий Тони, жестом призывает меня подойти к ближайшей ленте. Но я решительно мотаю головой. Мы с Тони не сдавали вещи в багаж. Ведь мы оба взяли в дорогу самое необходимое. Я – свою ручную сумочку, а Тони – небольшую дорожную сумку, которая лежит у него на коленях.

Я беспокоилась, что у Тони за прошедшие годы могло развиться привыкание к ксанаксу. И он еще успел выпить в самолете два стакана черного кофе. А кофеин способен не только усилить токсичность этого препарата, но и свести к нулю седативный эффект бензодиазепина. Тони знал, что делает, когда его пил. Возможно, он сидит на колесах или наловчился подмешивать их другим.

Мы находим такси, и сотрудник аэропорта помогает мне усадить Тони на заднем сиденье. Я даю ему на чай целых двадцать евро – в надежде, что он не ляпнет водителю лишнего. Уж слишком подозрительно поглядывал на меня этот парень с момента встречи у трапа.

– Ревалер-штрассе, пожалуйста, – говорю я таксисту, когда он отходит. – Через Потсдамскую площадь, Кройцберг…

– Стадтринг? – уточняет водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида.