Забудь мое имя - Дж. Монро (2019)

Я снова присаживаюсь возле Тони на корточки:

– Где она, говори! – шепчу я прямо ему в ухо.

После долгих поисков в сети мне удалось найти его старый сайт, но там не было указано адреса. Только выложены фотографии: ночных клубов, ди-джеев, нескольких женщин…

– Моя студия? – переспрашивает Тони.

– Да, здесь, в Берлине.

– Ты хочешь, чтобы я тебя сфотографировал?

– Просто скажи мне адрес.

Тони словно в замешательстве.

– И дай мне ключи от нее.

101

Сайлас разглядывает лицо тибетского мальчика, смотрящего на него с плаката в стиле листовки «Разыскивается» формата А4. Подпись под ним гласит: «Помогите разыскать Панчен-ламу Тибета». Под фотографией размещена информация о денежном вознаграждении за любую информацию о его нынешнем местонахождении. Сайлас надеется, что этот плакат займет их мысли на какое-то время, даст им со Стровер столь нужную обоим передышку! Их коллеги из германской полиции не горят желанием отслеживать мобильник Мэдди. И Сайлас чувствует, что они не восприняли их озабоченность всерьез. Инспектор встречал много тибетских буддистов, когда ездил в Ладакх. Конор тогда был еще совсем юным, и это было их лучшее семейное путешествие.

Сайлас бросает взгляд на Стровер, пытающуюся дозвониться в южную Индию. Не мешало бы ей тоже побывать на этом субконтиненте. Может быть, там бы она научилась терпению.

– По-моему, до Марса дозвониться проще, – бурчит девушка, в очередной раз набирая номер.

Они утром передвинули столы и теперь сидят у окна.

Плакат принесли в рабочий зал несколько минут назад криминалисты. Они нашли его под подкладкой в чемодане Мэдди. Сайлас сразу же понял, что видел это лицо раньше, в Ладакхе. И оно напомнило ему о фотографиях буддийских монахов, сделанных Тони для местной газеты. Эти монахи ездили по английским деревням и собирали пожертвования на обустройство новой кухни в своем монастыре на юге Индии, который они основали в изгнании.

Сайлас проверил их сайт: их монастырь в центральном Тибете был основан первым Далай-ламой и по традиции является резиденцией Панчен-лам. На фото, найденном в чемодане Мэдди, запечатлен одиннадцатый Панчен-лама; ему было всего шесть лет, когда китайские власти арестовали его из политических соображений. И с тех пор его никто не видел. Еще один без вести пропавший и так и не найденный человек…

Сайлас вспоминает свои попытки объяснить основы тибетской буддийской истории юному Конору – одной звездной ночью у костра в Ладакхе. Но учитель из него не получился. И знаний у сына не прибавилось.

Сайлас снова косится на плакат. Для чего Мэдди возила его с собой? И почему прятала? Она же не по Китаю путешествовала.

Пока детективу ясно только одно: это еще одна маленькая зацепка, подтверждающая связь Мэдди с южной Индией, откуда родом ее мать. Она вернулась туда десять лет назад, после развода с Джеймсом Терло. Мэдди, судя по всему, последовала за ней годом позже. Сайлас и Стровер попытались получить сведения о них от индийской полиции (Сайлас послал через Интерпол срочный запрос в Управление уголовного розыска Дели). Но ответ им пока не пришел. Теперь, по крайней мере, они нащупали связь между Тони и Мэдди – хоть что-то, что могло бы объяснить ее приезд в Уилтшир.

– Дозвонилась! – довольно восклицает Стровер. – Это монастырь Ташилунпо в тибетском поселении Билакуппе в Карнатаке? – спрашивает она, силясь выговорить причудливые названия правильно.

Несколько полицейских тут же оглядываются на девушку. Почему люди всегда стараются произносить слова на иностранный манер, когда разговаривают с иностранцами? Сайлас тоже всегда так говорит. Громко и медленно, как будто общается со слабоумным.

Через пять минут, исписав в своем блокноте несколько страниц, Стровер вешает трубку.