Чёрный сектор - Юлия Шолох (2020)

К счастью, Никита ушёл далеко вперёд и Кира не смогла его догнать. И к лучшему. Уже когда начались холмы, она двигалась медленно, постоянно останавливалась и прислушивалась к звукам. Теперь уже опасаясь не Никиту, а остальных. Но Кире повезло — она не то чтобы никого не встретила, а даже никого не слышала. Видимо, они все бродили по другую сторону от своей стоянки, как девчонки у катера — бродили на восток и не совались на запад.

Кира забралась на площадку у скалы, где ночевала, оставила рюкзак в выемке, подползла к краю и попыталась заглянуть в “комнату”. Там никого не было, но рюкзак Никиты валялся на импровизированном столе-камне, а у стены стояло копьё. На полу пылилась груда листьев, которые девчонки использовали как посуду.

Значит, он вернулся в лагерь, просто отошёл. Нужно ждать. Кира переместилась за ближайший пучок травы, спряталась за него, легла на живот и стала ждать.

Она сама не знала, что хочет увидеть и в чём убедиться. Но отчего-то была уверена, что всё делает правильно.

Время шло. Кира задремала, потом проснулась, долго ворочалась с бока на бок. В комнате так никто и не появился.

Пора было что-то решать. Лежать тут сутками она не могла. Нужно было успеть в свой лагерь, чтобы собраться к походу. И она должна ещё раз поесть, иначе будет слабой и злой.

Значит, придется уйти, так ничего и не узнав. Жаль, конечно, но ничего, любая тайна рано или поздно становится известной. Ещё немного подождёт, так, чтобы совсем проголодаться, и отправится на берег.

И она снова попыталась поспать, но уже не хотелось. Вертелась с живота на спину и обратно, всё отлежала, чуть не оглохла, прислушиваясь к звукам и вообще устала от безделья.

Кажется, шпионаж — не её призвание.

А потом раздались шаги.

Никита вышел в поле зрения Киры. Молча упал на кровать и закрыл рукой глаза.

Похоже, собирается спать. Ну логично, хочет отдохнуть перед дальней дорогой. Чего и Кире следует сделать. Но нет, вместо этого она играет в шпионку!

Ладно, пусть заснёт, тогда Кира потихоньку уйдёт, хватит уже дурью маяться.

Она снова опустила голову на траву и закрыла глаза. Лежи, убеждала себя, пока есть время, с завтрашнего утра вы будете столько ходить, что каждая минутка отдыха станет на вес золота.

— Никитос, ты тут?

Вот! Хоть что-то произошло.

— Да.

Кира так осторожно приподняла голову, что от напряжения мышцы чуть не свело. Она даже дышать громко боялась, чтобы себя не выдать.

В комнату вошёл Саблезуб. Помаячил с недовольным видом вдоль стены, то и дело исчезая с глаз.

— Чего хотел? — наконец, спросил Никита, не меняя позы.

— Разговор есть.

— Говори.

Саблезуб издал несколько неразборчивых звуков, что-то среднее между фырканьем и икотой, и заявил:

— Сделай так, чтобы меня уважали!

— Кто?

— В лагере! Меня тут никто не уважает!

— И что?

— И ничего! Мне нужно уважение!

— А мне это зачем?

— Потому что я так сказал!

Никита хмыкнул. Кира с усилием захлопнула рот. Он и правда безумный! О каком уважении речь? Ему три года, что ли?

Саблезуб ещё посопел и зло сказал:

— Если не сделаешь, как я хочу, я всем расскажу правду. О том, что это ты ввёл координаты этой проклятой планетки, на которой мы теперь все гниём.

— И что? Я ввел координаты, которые мне указал мой “хозяин”. То есть ты.

— Я скажу всем, что ты сам меня подбил на всю эту шумиху! Ты заставил меня устроить эту заварушку! Провалить этот клятый стресс-тест!

— И кто тебе поверит?

Саблезуб молчал, видно, пытался думать. Кира же словно заледенела. Саблезуб говорил, он говорил… И если в этих словах есть хоть доля правды…

Но как? Что тогда получается? Как это вообще возможно?!

Никита тем временем сел на ворохе сена и покачал головой.

— Кстати, хочу сообщить. Я увольняюсь. Теперь ты сам по себе.