Черные кувшинки - Мишель Бюсси (2017)

Гуго и Луиза Розальба, больше 15 лет проработавшие на Вернонском литейном заводе, приняли решение покинуть деревню Живерни. Напомним, что около двух месяцев назад у них в семье случилась страшная трагедия: единственный сын Альбер после неудачного падения на берегу Эпта — ручья, протекающего вдоль шоссе Руа, — утонул. Гибель ребенка вызвала споры среди членов муниципального совета относительно возможного осушения русла ручья и пруда в саду Моне. Отвечая на вопрос о причине своего отъезда, супруги Розальба сказали, что не могут продолжать жить в том месте, где расстался с жизнью их сын. Луиза Розальба добавила также, что лично ее подталкивает к отъезду молчание жителей деревни. По ее словам, мальчик никогда не гулял один. Нашему корреспонденту она повторила то же, что заявляла жандармам: „Альбер был на берегу ручья не один. В деревне есть свидетели того, как все это произошло. Есть люди, которым все известно“. „Версия несчастного случая, — добавила Луиза Розальба, — устраивает всех. Никто не хочет скандала в Живерни. Правда не нужна никому“.

Поразительное признание убитой горем матери. Пожелаем же супругам Розальба заново устроить свою жизнь вдали от тяжких воспоминаний».

Комиссар Лорантен несколько раз перечитал заметку. Закрыл газету. Пролистал оставшуюся часть подшивки «Вернонского республиканца» за 1937 год. Больше о «деле Розальба» не было напечатано ни строчки. Комиссар долго сидел неподвижно. В какой-то момент у него мелькнула странная мысль: а что он, собственно говоря, здесь делает. Неужели его жизнь настолько пуста, что он готов тратить часы и дни на преследование случайной химеры? Он окинул взглядом зал. Любители старины сидели, склонившись над пожелтевшими подшивками. Каждый что-то ищет… Комиссар взял ручку и написал в блокноте: «2010–1937 = 73».

Он быстро подсчитал. В 1937 году маленькому Альберу было 11 лет. Значит, он родился в 1925-м или в 1926 году. Сегодня супругам Розальба исполнилось бы по сто лет с хвостиком. В глазах комиссара зажглись искорки.

А что, если они еще живы?..

Девица смотрела на комиссара с нескрываемой неприязнью. Так служащие госучреждений обычно смотрят на посетителей, явившихся перед самым закрытием. Правда, стрелки часов едва перевалили за 11 утра, и до закрытия архива еще оставался почти целый рабочий день. Комиссар Лорантен снова пустил в ход старомодную обходительность в духе золотого века Голливуда, позаимствованную то ли у Тони Кёртиса, то ли у Генри Фонды. Интересно, кстати, эти двое еще живы или уже умерли?

— Мадемуазель! Есть ли у вас сетевой электронный справочник? Мне срочно нужен один адрес…

Прошла вечность, прежде чем девица подняла на него глаза и процедила сквозь зубы:

— А вы точно проверили, что…

Комиссар не выдержал. Вынув из кармана удостоверение, он сунул его девице под нос:

— Комиссар Лорантен! Вернонский комиссариат! Да, на пенсии, но продолжающий работать. Так что давай, красавица, пошевеливайся!

Девица вздохнула. Без малейшего испуга и даже без злости. Возможно, привыкла к странным выходкам старичков, у которых время от времени сдают нервишки. Тем не менее ее пальчики забегали по клавиатуре вполне проворно.

— Чей адрес вы ищете?

— Гуго и Луизы Розальба.

Девица молотила по клавиатуре.

— Вы ищете адрес? — спросил Лорантен.

— Насчет Гуго Розальба — бессмысленно. Прежде чем поднимать на уши Интерпол, я всегда проверяю. Привыкла, знаете ли. Гуго Розальба умер в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, в городе Васкёй…

Лорантен молча кивнул. Правильно. Девица свое дело знает.

— А его жена Луиза?

Девушка вбила имя в строку поиска.

— Сведений о смерти нет. Но и адреса тоже нет.

«Тупик!»

Лорантен уставился на выкрашенные белым стены — может, озарит? Потом на всякий случай посмотрел на девицу взглядом спаниеля, позаимствованным у Шона Коннери. С той стороны стола раздался еще один вздох.