В дурном обществе - Энн Грэнджер (2013)

Мы пришли в большую и светлую гостиную окнами в садик. Солнечные лучи высвечивали бесконечные ряды книг на полках. Ну да, ведь хозяйка — библиотекарь! На столе у окна стояла громоздкая старомодная механическая пишущая машинка. Из каретки торчал лист бумаги; рядом лежала стопка распечатанных листов. Похоже, я прервала ее работу. Возможно, это тоже настроит ее против меня.

Дафна Ноулз уселась в кресло-качалку на тростниковой раме, обитое ярко-зеленым кретоном в розовый цветочек, и жестом указала мне на диван. Я мгновенно утонула в мягких подушках, оказалась ниже хозяйки и поняла, что очутилась в невыгодном положении. Дафна, лучезарно улыбаясь, начала раскачиваться в своей качалке. Кресло протестующе поскрипывало.

— Значит, вы и есть девочка Аластера!

В первый ужасный миг мне показалось, что она все перепутала и приняла меня за внучку Аластера, которая умерла. Я с трудом наклонилась вперед и поспешно заговорила:

— Нет, я Фран, которую он…

— Да-да, знаю.

Дафна махнула на меня рукой, и я снова откинулась спиной на мягкие подушки. Надо сказать, встать с такого дивана гораздо труднее, чем сесть на него. Невозможно ни поставить ноги на пол, ни схватиться за что-нибудь руками. Нет точки опоры.

— То, что произошло, очень печально, но жизнь все-таки продолжается. Я верю в переселение душ. — Качалка скрипнула. Я поняла, почему Дафна предпочитает сидеть в ней, а не на диване или не в одном из двух таких же мягких, как диван, кресел.

— Один мой друг тоже в него верит, — ответила я.

Посерьезнев, Дафна подалась вперед и продолжала:

— Видите ли, труднее всех приходится не мертвым. Труднее всех приходится живым, которым надо как-то жить дальше после того, как они потеряли близкого человека. Я советовала Аластеру не беспокоиться за Терезу, но он воспринял случившееся очень тяжело. — Дафна вздохнула и оживилась: — Он сказал, вы хотите стать актрисой?

— Точнее, мечтаю, — добавила я уныло. — Все мы о чем-то мечтаем. Какое-то время я в самом деле ходила на курс актерского мастерства, но пришлось бросить.

— Ах да, — ответила она, покосившись на пишущую машинку. Я гадала, прилично ли спросить, над чем она работает. Но она, не дав мне заговорить, спросила:

— Хотите осмотреть квартиру?

Звякая связкой ключей, она вывела меня на крыльцо, и мы спустились в цокольный этаж.

— Как видите, — продолжала Дафна, — она совершенно отдельная, и в ней есть все, что нужно. Теперь туда не нужно ходить через мою квартиру. Ход заложили кирпичом. — Она отперла дверь, и мы вошли.

Кажется, она решила, что мне захочется осмотреться самостоятельно, потому что осталась на пороге и стала ждать.

Я увидела, что мебель состоит из соснового грубого стола и четырех стульев, а также большого старомодного дивана, обтянутого синим репсом. На низком журнальном столике стоял небольшой телевизор. На полу лежало новое коричневато-серое ковровое покрытие.

Толкнув дверь сбоку, я увидела небольшую ванную, где недавно поменяли сантехнику. Внимательно осмотрела крошечную кухоньку, которую мельком видела снаружи. Как и в комнате, в ней было окошко, впускавшее свет из сада. Пусть снаружи квартирка и ниже уровня тротуара, изнутри кажется, что я почти на первом этаже… Мне понравилось, что на кухоньке есть все необходимое: и изящная маленькая плита, и холодильник.

Должно быть, за такое жилье она запросит безумные деньги. Я была благодарна Аластеру, но он все же многого не понимал. Я знала, что такое жилье мне не по карману.

Из любопытства я вернулась к двери и спросила:

— А зачем возвели ту стенку?

— Там теперь проход в спальню. — Дафна повела меня к двери слева от подвального окошка. Открыла ее, и мы очутились в узком коридорчике, пройдя который попали в квадратную комнатку без окон. То есть без окон в обычном смысле слова. Свет проникал туда через круглое отверстие в потолке, и я поняла, что мы находимся под тротуаром. Эврика!