Солнце в руке - Буало-Нарсежак (1999)

— Мод согласилась его испробовать, — говорит он. — Это, возможно, самое лучшее, что пока придумано для того, чтобы культя инвалида сохраняла одновременно крепость и гибкость. А вполне очевидно, что вместе с решением проблемы культи исчезнет и проблема фантомной боли. А значит, по крайней мере в этом вопросе мы не отстаем от американцев. Но они бьют нас во всем, что касается организации рекламы и сбыта продукции. В то время как Уильям изощряется в изготовлении все более и более сложных протезов, наши конкуренты выбрасывают на рынок дешевые резиновые руки и ноги, так что скоро их можно будет покупать в аптеках, подобно презервативам. Я знаю, что говорю! Во Франции, возможно, такой трюк и не пройдет! Но в нашей стране не так уж много ежегодно появляется калек, чтобы сделать производство протезов Кэррингтона рентабельным! А возьмите Америку! Хотя бы две такие небольшие страны, как Сальвадор и Гондурас, — я даже не представляю толком, где они находятся, — сколько там стычек, крови, настоящее царство инвалидов! Я неоднократно говорил об этом Уильяму. Устройтесь в Мехико, в Рио, там, где какой-нибудь жалкий проволочный протез продается на черном рынке! Ибо здесь, во Франции, не продержишься! Нет! Как бы не так! Он и слушать ничего не хочет. Разве настоящие промышленники-бизнесмены так себя ведут? Кэррингтон — это скрипичный мастер, изготавливающий инструменты, достойные великого Страдивариуса, в то время как толпа требует электрогитар. Поверьте, я совершенно обескуражен настоящим ходом событий!

Доктор вздохнул и после короткой паузы добавил, как бы делая окончательный вывод:

— Я уже очень стар! И однако думаю, что следует вернуться к натуральным эндоморфинам! Уверен, что правда на моей стороне!

Глава 8

Кларье понадобилось немало времени, чтобы до конца осознать смысл и значение последних, преисполненных разочарования слов Аргу. И теперь он, как мог, старался успокоить доктора.

— Вы непременно должны продолжать работу! — твердил он. — Подумайте, сколько людей страдает сейчас в мире! И не только инвалидов с ампутированными конечностями. А ведь ваша чудодейственная молекула могла бы облегчить самые разные виды боли. Если я правильно понимаю, конкурирующая фирма способна добиться большого преимущества в производстве протезов, но перевес в борьбе с болью все равно останется на вашей стороне.

— Да, — соглашается Аргу.

— Если Кэррингтону даже и придется принять условия фирмы «Стретчер», то вы абсолютно свободны и можете передать ваше открытие любой другой фирме!

— О, разумеется! Но мне не хотелось бы ссориться с Уильямом. Из-за наших общих воспоминаний, а также из-за Мод. Извините меня, комиссар, но эта беседа меня утомила.

— Но ведь вы еще не приняли никакого решения! Вы касались этой темы в разговоре с Кэррингтоном?

Доктор вздрагивает и явно смущается, отчего Кларье яснее ясного понимает, что главврач до сих пор так и не осмелился подойти к своему патрону.

— Мои вопросы рождены вовсе не праздным любопытством, — обращается к Аргу Кларье, — мне просто обязательно нужно понять отношения, существующие между вашими двумя предприятиями.

— Да что вы, — протестует Аргу. — Сейчас между нами вообще нет никаких связей!

— Не уверен, — тянет Кларье. — Вы забываете, что Антуан убит. А это доказывает, что среди вашего окружения находится агент фирмы «Стретчер». Я хочу посоветовать вам, доктор, быть повнимательней к окружающим.

— А что вы собираетесь делать в ближайшее время? — спрашивает Аргу, внезапно встревожившись.

— Искать того, кто уже сейчас вовсю старается разорить Кэррингтона. Поселюсь в вашем лечебном центре, поживу немного, понаблюдаю, поразмышляю.

— Уильям может не согласиться с этим.

— Тем хуже для него. Ему так или иначе придется потерпеть. И прямо сейчас я собираюсь задать ему ряд вопросов.

— Он вас не примет. У него в разгаре приступ подагры.

— Ну хорошо, подожду.