Из царства мёртвых - Буало-Нарсежак (1995)

— Не решится! Узнаю его. Вот уже сорок лет, как он не решается жить. Что ж, может, еще не поздно начать. Пропадать так пропадать, и лучше уж подохнуть в бою. Телеграфируйте ему, Кристиана. Запретите ему подписывать. Пока еще хозяин я, слышите! Он согласится. Ничего не поделаешь, придется согласиться. Плевал я на его миллионы! Если он их потеряет, значит, они ему были не по плечу. Но если я выиграю, он станет в десять раз богаче. Сейчас я ставлю его деньги против своей шкуры. Я запрещаю ему колебаться.

Он встал, обогнул кресло, в котором сидела Кристиана, и, наклонившись к ней, сказал тихонько:

— Кристиана, Лотье ошибся. Что бы ни случилось, я никогда не стану опасным для вас. Даже если бы я сошел с ума, никогда я не причинил бы вам зла. Я на вас не сержусь. Вы приехали сюда, чтобы не спускать с меня глаз. Вы изолировали меня, поместили отдельно от всех, относились ко мне, как к душевнобольному, но мне это безразлично. Позвольте мне только провести отсюда мою последнюю битву. Ради вас, Кристиана. Потому что мне хотелось бы…

Внезапно он прислонился щекой к щеке жены.

— Все было бы так легко, если бы вы меня любили!

Кристиана не шевелилась. С необычайной нежностью Эрмантье закрыл ей глаза рукой. И ощутил под пальцами влагу слез.

— Ах, Кристиана, — прошептал он, — я на это не надеялся…

Он долго молчал, весь сжавшись, ибо чувствовал себя беззащитным перед лицом счастья.

И тут уловил запах. Сначала он решил, что это ему почудилось. Не двигаясь, он старался определить, откуда исходит запах. Это мог быть букет, которому забыли сменить воду. Разве некоторые цветы, увядая, не пахнут лакрицей? Однако, это был не запах увядших цветов.

Эрмантье услыхал едва слышный скрип и понял, что никакой ошибки быть не может. Пахло лакричными пастилками.

Он неторопливо распрямился, убрал руку, закрывавшую глаза Кристианы. Никто не мог услыхать бешеные удары его сердца.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо, Кристиана… Я не забуду…

Голос его звучал неуверенно, но так оно, пожалуй, было лучше. Он отошел от кресла. Шаг. Два шага. Три шага. Теперь он стоял посреди комнаты.

— Куда вы? — спросила Кристиана.

— Пойду отдохну. Мне надо немного поспать.

Поспать! Спать ему отныне нельзя. Но надо было как-то отвлечь ее внимание. Он отыскал дверь, нашел в себе силы обернуться и послать улыбку. Улыбку, искаженную тревогой. Он вышел и заспешил в конец коридора. Ах, побыть наконец одному! Не думать больше обо всей этой мерзости. Повернув голову, он прислушался. Ему показалось, что сзади кто-то идет. Но нет. Они не осмелились бы. Пока еще нет!

Он бросился к себе в комнату, запер дверь на ключ и закрыл окно. Как узнать, есть ли кто в комнате? На мгновение он заколебался, собрался было поискать за шкафом, под столом, под кроватью. Но потом решил, что Клеман, верно, помогает Марселине готовить ужин. Нет, он, видимо, был один. Сполоснув лицо в туалетной комнате и даже не вытерев его, он пошел и лег… Итак, Юбер — ее любовник. Он имеет право входить к Кристиане, когда ему вздумается. Сидел там, посасывая свои пастилки, и наслаждался комедией, разыгранной его любовницей. Он все видел, все слышал. И возможно, жестами подавал ей советы. Но ведь Кристиана действительно плакала. В этом он нисколько не сомневался. А что, если Юбера там не было? Ну да, как же! Просто она умела плакать с такою же легкостью, как умела лгать, вот и все. С каких же пор они задумали это дело? С тех пор, как Кристиана представила Юбера и он стал его компаньоном? Или после несчастного случая? Как знать? А он ни о чем не догадывался. Считал ее холодной алчной эгоисткой. Зато с Юбером…