Святилище - Кейт Мосс (2010)

Мало того. Мередит увидела еще одну линию связи, которая с самого начала была у нее перед глазами. Она потянулась за доставшимся в наследство листком с нотами: «Святилище, 1891». Она знала пьесу наизусть — сорок пять тактов с переменой темпа в средней части — по стилю и характеру музыка наводила на мысли о парке XIX века и о девушках в белых платьях. Эхо Дебюсси, Сати и Дюка.

И основана на нотах ля, до, ре, ми.

Мередит, не замечая, что делает, пробежалась пальцами по воображаемой клавиатуре. Не существовало ничего, кроме музыки. Ля, до, ре и ми. Последнее прерывистое арпеджио, последний аккорд повис в воздухе. Она откинулась на стуле. Конечно, все складывается.

«Но что, черт возьми, это должно означать. Или ничего?»

На минуту Мередит опять оказалась в Милуоки, на занятиях старшего класса музыкальной школы с мисс Бридж, снова и снова твердящей ту же мантру. Губы сами собой раздвинулись в улыбке. «Октава состоит из двенадцати плюс одного хроматического тона». Она как сейчас слышала голос учительницы. «Полутоны и целые тоны образуют блоки диатонической гаммы. В диатонической гамме восемь тонов, в пентатонической — пять. Первый, третий и пятый тоны диатонической гаммы образуют основные созвучия, формулу совершенства, красоты». Мередит позволила мыслям вольно следовать за воспоминаниями. Музыка и математика, поиски связей, а не совпадений. Она набрала в строке поиска новое слово: ФИБОНАЧЧИ. Посмотрела на появляющиеся на экране новые слова. В 1202 году Леонардо Пизанский, известный как Фибоначчи, разработал математическую теорию, в которой числа составляли последовательности. После двух первых каждая следующая являлась суммой двух предшествующих:

0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233, 337.

Отношение между парами соседних чисел образовывало золотую пропорцию, золотое сечение.

В музыке принцип Фибоначчи оказался пригодным для определения тонов и настройки. Числа Фибоначчи проявлялись и в природе, например в расположении ветвей деревьев, в изгибе волн, в расположении чешуек сосновой шишки. В подсолнухе, например, всегда восемьдесят девять семечек. Мередит улыбнулась.

Помню!

Дебюсси обыгрывал последовательности Фибоначчи в своей великой оркестровой поэме «Море». Удивительно и противоречиво — Дебюсси, который всегда считался композитором, выражавшим настроение и цвет, некоторые из своих самых популярных работ на самом деле построил на математических моделях. Во всяком случае, их можно было разделить на разделы, отражающие золотое сечение, используя числа стандартной последовательности Фибоначчи — и музыка разбивалась на пять частей в 21, 8, 8, 5 и 13 тактов: все числа Фибоначчи.

Мередит заставила себя притормозить и привести мысли в порядок.

Она вернулась на сайт Пола Фостера Кейза. Три из четырех нот, связанных с названием имения — до, ля и ми, — были числами Фибоначчи. Дурак был 0, Маг — 1, а Сила — 8.

Только ре, четвертая карта, Любовники, не укладывалась в последовательность Фибоначчи.

Мередит запустила пальцы в свои черные волосы. Значит ли это, что вся идея ошибочна? Или это из тех исключений, что подтверждают правило?

Она побарабанила пальцами по столу. Сообразила! Любовники попадают в последовательность, если их рассматривать по одному, а не парой. Дурак — зеро, а карта Жрицы — 2. И ноль, и два — числа Фибоначчи, хотя шестерки у него нет.

И все равно…

Даже если связь существует, что связывает колоду Боске, Домейн-де-ла-Кад и Пола Фостера Кейза? Даты не помогали.

Кейз создавал колоду «Строителей Святыни» в 1930-х, причем в Америке, а не в Европе. Колода Боске создана в девяностых годах XIX века, а карты Младших арканов, может, и еще раньше. Они никак не могли основываться на системе Кейза.

А если все наоборот?