Святилище - Кейт Мосс (2010)

— Вот и хорошо. Договорились. — Он накрыл ладонью маленькую ладошку Леони. — Я с удовольствием съезжу с тобой, малышка, только скажи.

— Нет, не надо. Для меня это будет приключение. А у тебя, конечно, и здесь найдется чем заняться.

Анатоль бросил взгляд на Изольду.

— Верно, — признал он. — Ну, если ты уверена, Леони…

— Вполне уверена, — мгновенно отозвалась она. — Выеду в десять утра, чтобы не спеша успеть назад к полднику. Я составлю список.

— Как ты добра, что идешь на такие хлопоты ради меня, — сказала Изольда.

— Это и ради меня, — искренне ответила Леони.

Она добилась своего. Если только ей удастся заглянуть на почту так, чтобы Паскаль не заметил, то она будет знать наверняка, утратил к ней интерес мсье Констант или нет. Как бы там ни было, но знать наверняка лучше.

Вечером, оставшись одна, Леони размечталась о том, как возьмет в руки его письмо. Что окажется в этом любовном письме, какие чувства в нем выразятся?

К тому времени как она наконец уснула, в голове ее уже сложилась сотня — воображаемых — вариантов ответа, с изящно выраженным проявлением нежности и заботы.

Утро 20 октября выдалось ослепительным. Домейн-де-ла-Кад купался в медном сиянии под бескрайним голубым небом, в котором медленно плыли редкие пушистые белые облака. Стало теплее. Непогода миновала, и бури сменились ветерком, доносившим дыхание лета. Бабье лето.

В четверть одиннадцатого Леони вышла из пролетки на площади Перу, одетая по такому случаю в свое любимое бордовое платье с подобранными в тон жакетом и шляпкой. Держа в руках список покупок, она прошлась по Гран-рю, не пропустив ни одной лавки. Паскаль сопровождал ее и помогал нести пакеты с покупками из магазина Боске, из кондитерской братьев Марсель и из галантереи, где она накупила пряжи и ниток. Леони остановилась выпить гренадину на уличной террасе кафе рядом с Мезон Гравер, где они с Анатолем пили кофе в день приезда, и почувствовала себя совсем как дома.

В самом деле, Леони казалось, что городок принадлежит ей и она — ему. Пусть на лицах одного-двух прохожих ей почудилась некоторая холодность — жены отводили взгляд, а мужья едва приподнимали шляпу при встрече с ней, — Леони и в мыслях не держала, что она могла кого-то обидеть. Она уже всей душой отдалась здешним местам и, хоть и считала себя истинной парижанкой, но в этом лесном краю, среди гор и озер Од чувствовала себя более живой и бодрой, чем бывало в городе.

Теперь она без приязни вспоминала грязные улицы и копоть на стенах домов Восьмого округа, не говоря уже о том, как ограничена была в Париже ее свобода. К одиннадцати часам ей осталось только улизнуть от Паскаля на несколько минут, чтобы успеть заглянуть в почтовую контору. Леони попросила его отнести пакеты к пролетке, оставленной под присмотром одного из многочисленных племянников у водопойной колоды чуть южнее от главной площади. А сама она, заявила девушка, хочет нанести визит вежливости мсье Бальярду.

Лицо Паскаля застыло.

— Я не слыхал, чтобы он вернулся в Ренн-ле-Бен, мадомазела Леони.

Их глаза встретились.

— Я точно не знаю, вернулся или нет, — призналась Леони, — но сходить недолго. Я скоро встречусь с тобой на площади Перу.

Тут ей пришла в голову мысль, как устроить себе возможность на свободе прочесть письмо, и она быстро добавила:

— Ты можешь даже не дожидаться меня, Паскаль. Я, пожалуй, лучше пройдусь до Домейн-де-ла-Кад пешком. Не жди меня.

Паскаль побагровел.

— Я уверен, что сеньер Анатоль не позволил бы мне оставить вас возвращаться пешком, — возразил он, и по его лицу было ясно, что он знает, как ее брат разбранил Мариету, упустившую Леони из-под своей опеки в Каркассоне.

— Мой брат ведь не приказывал тебе не оставлять меня одну? — немедленно спросила Леони. — Или приказал?

Паскалю пришлось признать, что такого не было.