Святилище - Кейт Мосс (2010)

Светлеющее небо отразилось в глади воды, осветило лес и землю, так долго скрывавшие свои тайны. Вздох ветра прошелестел над землей по долине. Голос священника, ясный и извечный, вернул Мередит к настоящему.

— In nomine Patry, et Filii, et Spiritus Sancti. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа…

Рука Хола накрыла ее руку.

— Аминь. Да будет так.

Кюре, высокий в теплом черном плаще, улыбнулся ей. Она заметила, что от холода у него покраснел кончик носа, а добрые карие глаза ярко блестели.

— Мадемуазель Мартин? Вы можете подойти.

Она глубоко вздохнула. Время пришло, но она вдруг застеснялась. Заколебалась. Хол ласково пожал ей руку и отпустил.

Усилием воли сдерживая эмоции, Мередит подошла к краю могилы. Она вынула из кармана два предмета, найденные в кабинете Джулиана Лоуренса: серебряный медальон и мужские карманные часы. И то и другое было помечено инициалами и датой: 22 октября 1891, датой венчания Анатоля Верньера с Изольдой. Мередит помедлила, потом присела и мягко уронила их в землю, которой они принадлежали.

Она подняла глаза на Хола. Тот улыбнулся и чуть заметно кивнул. Она снова набрала в грудь воздуха и вытащила конверт — листок с нотами, драгоценное наследство Мередит, перенесенное Луи-Анатолем из Франции в Америку и через поколения дошедшее до нее.

Расстаться с ним было нелегко, но Мередит знала — ноты принадлежат Леони.

Она опустила взгляд к маленькой серой табличке на траве.

ЛЕОНИ ВЕРНЬЕР

22 августа 1874 — 31 октября 1897

Requiescat in pacem.[32]

Мередит выпустила конверт. Он перевернулся и, кружась, поплыл вниз сквозь неподвижный воздух — вспышка белого в ее одетых в черные перчатки пальцах.

Пусть мертвые покоятся в мире. Пусть они спят.

Она отступила назад, сложив перед собой руки, склонив голову. На минуту все смолкли, отдавая последнюю дань умершим. Потом Мередит кивнула священнику:

— Спасибо, мсье кюре.

— Это ваше право.

Извечным жестом он осенил всех собравшихся на мысу, потом повернулся и повел их за собой на тропинку, огибавшую озеро. Когда они вышли на лужайку, блестевшую ранней утренней росой, взошедшее солнце зажгло огонь в окнах дома.

Мередит вдруг остановилась.

— Дашь мне еще минуту?

Хол кивнул.

— Я посмотрю, все ли устроено в доме, а потом вернусь за тобой.

Она проводила его взглядом до террасы и снова повернулась к озеру.

Ей хотелось побыть здесь еще немного.

Мередит плотнее закуталась в плащ. Пальцы рук и ног онемели, а глаза щипало. С формальностями было покончено. Ей не хотелось покидать Домейн-де-ла-Кад, но она понимала: пора. Завтра в это время она уже будет на пути в Париж. Еще через день, во вторник 13 ноября, самолет унесет ее через Атлантику к дому. Тогда настанет время разбираться, что за чертовщина тут произошла.

Решать, есть ли будущее у них с Холом.

Мередит взглянула за сонную, гладкую как зеркало воду, на мыс. Там, у старинной каменной скамьи, ей померещилась фигура: мерцающий, бестелесный силуэт в бело-зеленом платье, стянутом у талии, с пышными рукавами и подолом. Свободно распущенные волосы блестели медью в холодных лучах солнца. Деревья за ней, покрытые серебром инея, отливали металлическим блеском.

Мередит почудилось, что она вновь слышит музыку, то ли мысленно, то ли глубоко под землей. Словно ноты со старого листка, только записанные в воздухе.

Она молча стояла и смотрела, понимая, что это — в последний раз.

По воде вдруг пробежал блик — быть может, отражение света — и Мередит увидела, как Леони подняла руку. На фоне белого неба возник силуэт тонкой руки. Длинные пальцы обтягивала черная перчатка.