Святилище - Кейт Мосс (2010)

Остаток дня прошел по плану. Мередит посетила все адреса, оставшиеся в списке, и к шести часам вернулась в отель. Она обошла все места, где проживал в Париже Дебюсси.

Приняв душ, она переоделась в белые джинсы и бледно-голубой свитер, перекачала снимки с цифровой камеры в ноутбук, просмотрела почту — деньги не пришли — и съела легкий ужин в брассерии напротив, закончив вечер зеленым коктейлем в баре отеля. Выглядел он ужасно, но на вкус оказался удивительно хорош.

Вернувшись в комнату, она поняла, что соскучилась по знакомым голосам. И позвонила домой.

— Привет, Мэри, это я.

— Мередит!

От дрогнувшего голоса матери на глазах Мередит показались слезы. Ей вдруг показалось, что дом очень далеко, а она очень одинока.

— Как вы там? — спросила она.

Они немного поговорили. Мередит рассказала Мэри, чем занималась с последнего звонка, и подробно перечислила, где побывала в Париже, хоть и не забывала ни на минуту, как набегают доллары за каждую минуту их болтовни.

На том конце провода помолчали.

— А как второй проект? — спросила Мэри.

— Пока я о нем не думаю. Здесь в Париже слишком много дел. Займусь этим после выходных, в Ренн-ле-Бен.

— Не стоит беспокоиться, — сказала Мэри слишком поспешно, выдавая свое волнение.

Она всегда поддерживала Мередит в ее желании узнать прошлое семьи. Но в то же время Мередит понимала, как она боится, чтобы на свет не вышло слишком многое. Она и сама боялась того же. Что, если окажется, что болезнь, несчастье, омрачившее всю жизнь ее кровной матери, передается в семье из поколения в поколение? Что, если и у нее начнут проявляться те же признаки?

— Я не беспокоюсь, — несколько резковато проговорила она и тут же смутилась. — Со мной все хорошо. Настроение скорее приподнятое. Я буду держать тебя в курсе, честно.

Они проговорили еще пару минут и распрощались.

— Люблю тебя.

— И я тебя, — долетел через тысячу миль ответ.

В воскресенье с утра Мередит отправилась в парижскую Оперу, в Пале Гарнье.

В 1989 году в Париже открылся новый оперный театр в бетонном здании рядом с Бастилией, так что в Пале Гарнье теперь, как правило, ставили балеты. Но во времена Дебюсси в это роскошное, несколько вычурное, барочное здание приходили, чтобы посмотреть и себя показать. Здесь разразилась пресловутая антивагнеровская демонстрация в сентябре 1891-го, здесь разворачивались события романа Гастона Леру «Призрак Оперы».

Мередит потратила пятнадцать минут, чтобы дойти до театра, лавируя в толпе туристов, стекавшихся к Лувру. Здание на авеню Опера было воплощением XIX века, зато улицу перед ним занимал исключительно XXI век. Сумасшедшее движение, сплошные потоки машин, мотороллеров, автобусов и велосипедов неслись со всех сторон. Рискуя жизнью, Мередит перешла через улицу и оказалась на островке, занятом Пале Гарнье.

У нее захватило дух: торжественный фасад, величественная балюстрада, розовый мрамор колонн, золоченые статуи, золотая и белая лепнина на крыше и зеленый медный купол под октябрьским солнцем. Мередит попыталась мысленно представить болотистый пустырь, на котором возводили театр, Вообразить на месте грузовиков и гудящих легковушек экипажи, женщин в платьях со шлейфами и мужчин в высоких цилиндрах. Ничего не вышло. Шум и суета вокруг заглушали эхо прошлого.

Она с облегчением узнала, что по случаю дневного благотворительного концерта в театр пускают и в воскресенье. Едва она шагнула внутрь, тишина исторических лестниц и балконов приняла ее в свои объятия. Большое фойе оказалось точно таким, каким было знакомо по картинам, — просторный мраморный зал, подобный нефу монументального собора. Перед ней вздымалась к куполу широкая главная лестница.