Не отпускай - Харлан Кобен (2019)

Сотрясание прекращается, но картинка все еще слишком темна, и я по-прежнему ничего не могу разглядеть. Кручу туда-сюда «яркость», но это не помогает, я выключаю свет, чтобы лучше видеть. Гараж становится похож на дом с привидениями, инструменты в темноте кажутся более угрожающими. Я вглядываюсь в маленький экран.

Потом я слышу голос из прошлого:

– Она включена, Хэнк?

У меня сердце замирает.

На пленке твой голос.

– Да, включена, – отвечает Хэнк.

Потом другой голос:

– Направь ее в небо, Хэнк.

Это Маура. Сердце взрывается у меня в груди.

Я кладу руки на стол, чтобы меня не качало. Голос Мауры звучит возбужденно. Я так помню этот ее тон. Теперь я вижу, что объектив камеры смотрит вверх. До этого Хэнк направлял его в землю. Теперь он поднимает его, и я вижу огни военной базы.

Опять ты, Лео:

– Вы, ребята, все еще его слышите?

– Я слышу. Хотя звук слабый.

Похоже, это сказал Рекс.

Ты:

– Хорошо, давайте помолчим.

Потом я слышу голос Мауры:

– Черт возьми! Как на прошлой неделе.

– Елки-палки! – (Опять ты.) – Ты была права, Маура.

Много ахов-охов одновременно и возбужденные голоса. Я пытаюсь идентифицировать их – это точно ты, Маура, Рекс, Хэнк… Еще один женский голос. Дайана? Бет? Нужно будет потом вернуться и прослушать внимательнее. Я смотрю, прищурившись, на экран, надеясь увидеть, что же застало их врасплох.

Потом и я вижу – спускается с неба, вплывает в кадр. Я охаю вместе с ними.

Вертолет.

Я пытаюсь усилить звук, чтобы слышать роторы, но регулятор уже вывернут до предела. Хэнк, словно прочитав мои мысли, сообщает.

– Сикорский, «Блэк хок». Неслышный вертолет. Летает почти беззвучно.

– Я глазам своим не верю!

Похоже, это Бет.

Экран крохотный, и, хотя свет в мастерской Боба выключен, разглядеть, что происходит, невозможно. Но теперь сомнений не остается. Над прежней военной базой завис вертолет.

Он начинает снижаться, я слышу шепот Мауры:

– Давайте подойдем поближе.

Рекс:

– Они нас засекут.

Маура:

– И что?

Бет:

– Я не знаю…

Маура:

– Идем, Хэнк.

Камера снова подрагивает – Хэнк движется, кажется, в сторону базы. В какой-то момент он спотыкается. Камера снова смотрит в землю. Я вижу руку – она тянется, чтобы помочь ему подняться, и теперь… теперь я вижу белый рукав моей спортивной куртки. Камера поднимается, Хэнк наводит ее прямо на лицо Мауры. Все мое тело дрожит. Ее темные волосы разметались, глаза горят от возбуждения, а сногсшибательная улыбка кого угодно сведет с ума.

– Маура… – Я и в самом деле произношу ее имя вслух.

Из крохотного громкоговорителя я слышу твой голос:

– Ш-ш, тихо.

Вертолет садится. На записи ничего толком не разберешь, видно только, что роторы все еще вращаются. Поверить не могу, как тихо они работают. Кажется, открывается скользящая дверь. Вижу вспышку ярко-оранжевого цвета. Может, это человек. Не уверен. Но кто еще может появиться в дверях?

Ярко-оранжевый свет напоминает мне о тюремной робе.

Слышу треск – будто кто-то наступил на ветку. Хэнк рывком переводит камеру вправо.

Рекс кричит:

– Уходим отсюда к чертовой матери!

И картинка чернеет.

Я нажимаю кнопку быстрой перемотки вперед. Увы. На пленке больше ничего нет. Возвращаюсь назад и снова просматриваю сцену с вертолетом. Потом в третий раз. Слышать твой голос, Лео, и видеть Мауру – сколько ни смотри, сколько ни слушай, всегда больно.

Во время четвертого просмотра мне приходит в голову одна мысль. Я начинаю вписывать в эти события собственные воспоминания. Где я был тем вечером? Я не состоял в Конспиративном клубе. Я в то время был не особо высокого мнения о них – эта «группка заговорщиков» находилась, на мой взгляд, между чем-то умилительным и детским, между невинным и – когда я был не в настроении – жалким.