Черная вода - Андреас Фёр (2019)

– Моя последняя воля. Это, кстати, собственноручная запись. Вартберг хотел сократить нотариальные расходы. Моя последняя воля. Я, Клаус Вартберг, родившийся и т. д., оставляю все мое состояние, открывающая скобка, точный список, см. в приложении, закрывающая скобка, госпоже Ларе Эверс, в настоящее время, открывающая скобка, январь 2016 года, закрывающая скобка, проживающей в Гмунде на Тегернском озере, Макс-Обермайер-штрассе, 17. Если Лара Эверс умирает до наследования, наследуют ее выжившие дети. Настоящим я заявляю, что у меня нет детей или других живых родственников по прямой линии. Мисбах, 15 января 2016 года, подпись.

– Можно? – Тишлер протянул руку за завещанием.

Майк закатил глаза и подтолкнул бумагу к начальнику.

– Конечно, можно.

Тишлер торжественно поднял завещание.

– Вуаля! Мотив. – Его взгляд был направлен на Валльнера, который хмыкнул скептически. – Этого для вас недостаточно?

– Я придерживаюсь мнения, что убийцу не следует искать под фонарем. Но убить кого-то сразу после того, как ты назначен наследником… – Валльнер выглядел так, будто жует лимон. – Слишком неуклюже. Девушка, может быть, бессовестна и лжет, как по напечатанному. Но она не глупа.

– Вы знаете, как непредусмотрительно ведут себя люди, убивающие из жадности. Вы сами, вероятно, можете навскидку привести мне три примера такой глупости.

– Может быть. Тем не менее… – Валльнер наблюдал за вороной за окном, на зимнем ветру. – Я не говорю, что это была не она. Но что-то там зацепило. Кроме того, есть признаки того, что кто-то еще был в доме у Вартберга прошлой ночью…

Телефон Валльнера зазвонил. Он вынул его из кармана рубашки.

– Прошу прощения. Я забыл его заблокировать. – Он взглянул на дисплей, на лице нарисовалось изумление. – Больница…

Любопытство Тишлера было разбужено.

– Ответьте же.

Валльнер ответил на звонок, и его брови сдвинулись. Ему, похоже, не нравилось то, что он слышал. Тишлер недовольным шепотом спросил Тину, почему Валльнер не включил громкую связь. «Потому что он никогда этого не делает», – ответила ему Тина. Со словами: «Хорошо. Позаботьтесь об этом и держите меня в курсе событий», – Валльнер закончил разговор.

Как только он отключился, Тишлер спросил:

– Чего они хотели?

– Лара Эверс, по всей видимости, сбежала…

Глава 16

Берлин, лето 1996 года

Зиттинг вспотел, когда проходил через накопитель. Он задавался вопросом, почему. Не было причин для нервозности. У него был только один мобильный телефон, он оставил свой в автомобиле. Если они прошмонают Шухина сразу после его визита, это будет плохо. Сделают ли они нечто подобное? Если они прошмонают его самого, Зиттинга, оставалась только опасность, что они это сделают и на входе, и на выходе и обнаружат, что у него больше нет с собой сотового телефона. Но они не составили список предметов, которые он взял с собой в тюрьму. Или все-таки?… О боже! Ему нужно было взять себя в руки. Чуть больше куража действительно не помешало бы.

Ничего не случилось. Просто кивок чиновника в шлюзе. Зиттинг проходил мимо него много раз. Это создает доверие. Зиттинг дружески кивнул в ответ. Затем каблуки его ботинок застучали по серому мозаичному полу старого кирпичного здания. Запах чистящего средства висел в воздухе.

Александр Шухин, примерно тридцати пяти лет, мускулистый, среднего роста, обладал густыми, золотисто-русыми, коротко подстриженными волосами, кустистыми бровями и ссадиной на виске. Он говорил по-немецки со славянским акцентом. Шухин был белорусом.