Дикие - Мира Вольная (2020)

- Да. Я напала, но… Что-то было не так. Со мной, с волчицей, что-то… не знаю, все было, словно в тумане. Я почему-то не могла его толком разглядеть, учуять запах, но…

Саманта замолчала, сделала большой глоток из кружки, потерла виски. Она выглядела очень беззащитной сейчас, почти такой же беззащитной, как тогда, когда я познакомился с ней впервые, когда увидел, как какой-то урод избивает ее у черного входа в берлогу. Сэм лежала на земле, штанина с левой стороны была разодрана до колена, нога неестественно вывернута, блузка сбилась, задралась почти до шеи. Она закрывала лицо перепачканными руками, съежившись и тихо скуля, а мужик пинал ее тяжелыми ботинками.

В тот миг, когда я оказался рядом, девушка подобрала с земли кирпич. Мы подпирали им заднюю дверь, когда выносили мусор по утрам. Мужик навалился на волчицу сверху, пытался расстегнуть джинсы. Она дергалась и извивалась, стараясь скинуть с себя мудака. Я чувствовал попытки перекинуться и точно так же чувствовал, как урод не выпускает зверя девушки, как давит на него. Его животное было сильнее. Мужик ударил Сэм по лицу, послышался хруст ломаемой кости, девушка тонко взвизгнула, а в следующий миг кирпич угодил уроду в висок. Он дернулся, захрипел и упал сверху. Волчица взвыла, коротко и отрывисто, а потом затихла, теряя сознание. В том вое была боль, дикая, страшная боль, она выла, как раненное животное. Короткий звук, всего лишь мгновение, но я запомнил это мгновение на всегда. Когда я оттащил здоровяка с девушки, она все еще была без сознания. Волк умер. Я отнес девушку в подсобку, кое как привел в порядок ее одежду, избавился от тела ублюдка. Будь ты хоть оборотень, хоть человек – но удар в висок ничего хорошего не сулит.

В себя Саманта пришла только, когда я уже закрыл бар и сдвигал в зале столы, чтобы переночевать, ведь мое место заняла незнакомка. Сэм появилась на пороге почти бесшумно, держалась за дверной косяк, вся в синяках, ссадинах, хромая.

- Где Арчи!? – она крикнула, взвизгнула, в глазах плескались настоящие боль, отчаянье и страх. – Что ты с ним сделал?!

- Он мертв, - ответил осторожно.

Дикий и яростный рык разнесся в сонном помещении «Берлоги», отразился от стен, замер под потолком, Саманта обернулась, бросилась. Серая тень, слабая и тощая, явно сидящая на наркоте. Ей почти удалось вцепиться мне в горло. Волчица разодрала мне руки и грудь. В то утро мы почти разгромили бар. Мудак-Арчи был ее парой. Она плакала после, рассказывала, что он с ней делал, рассказывала почти без эмоций, отстраненно, так, словно это и не с ней происходило. Арчи издевался так, как только мужчина может издеваться над женщиной. Он заставил ее уйти с третьего курса Альберты, бросить биохимию, он подсадил ее на дурь, он убил ее отца, он продал дом и теперь они жили в трейлере где-то на отшибе города, почти на помойке. И он же… был ее парой, только его признавал зверь внутри Саманты. Она рыдала навзрыд у меня на плече, она ненавидела меня.

Немного помогло то, что урод-Арчи все отказывался ставить на девушке свою метку – тоже своего рода издевательство. Над ними обоими. Привязка не была завершена, и волчица не последовала вслед за ним, понемногу приходила в себя. С дури Саманта слезала долгих три года, все еще ходила в центр, встречалась с группой и больше всего на свете боялась опять подсесть. Правду я ей так и не рассказал, и, если честно, то не собирался.

И Саманта, которую я видел сейчас перед собой, очень сильно напоминала мне ту Саманту, которую избивал в подворотне пьяный здоровяк. Дрожащая, напуганная, растерянная, очень хрупкая. Я сломаю хребет уроду, который сделал это с ней.

- Но, милая… - я сжал ладонь девушки в своей руке, выныривая из воспоминаний, вынуждая продолжить рассказ.

- Мне удалось его укусить. Серьезно укусить. Правда, почти сразу после этого я потеряла сознание.