Тихоня - Ирка Шайлина (2020)

В те самые полоски света было видно, что цвет у неё был самый что ни на есть пунцовый. А костяшки пальцев, что стискивали одеяло побелели от напряжения. Зуб даю, что сейчас её волнует не то, что мы в шкафу или что это ещё, а вокруг отморозки, а её фиаско. Воистину, женщины непостижимые существа. Василиса кивнула. Отлично, живая.

В комнате раздался треск, заверещала Лина, запричитал хозяин. Пора выходить и наводить порядок. Но я жду. И никогда никому не признаюсь, что тяну время для того, чтобы дать успокоиться время члену. Не нужно Ваське знать, какую власть имеет её маленькое тонкое тело над моим. Не нужно, лишнее. И то, что случилось сегодня, что могло бы случиться, больше не повторится.

- Как эта штука открывается? – спросил я шёпотом. – Размеры у меня конечно внушительные, но вваливаться в комнату подобно Рембо я не собираюсь.

Василиса отмерла, с трудом оторвала одну руку от полотенца и указала на лошатый выступ. Я напрягся и дёрнул его в сторону. Стена отъехала в сторону, и снова совершенно бесшумно. Пол этими же качествами похвастать не мог, и оповестить всех о моем присутсвии стоило лишь сделать шаг.

- Ебаный в рот, - высказался один из наших гостей.

- Здесь же дамы, - ласково пожурил я. – Я конечно внушаю страх и восторг, но свои эмоции нужно контролировать.

Мужичок полез в карман, видимо, за пистолетом, но, естественно не успел. Я сделал то, что и планировал, хорошенечко его приложил, чтобы лежал и некоторое время не шумел. Страдалец был покладистым – послушно сполз на пол, что от него и требовалось.

Одна из женщин моего прошлого говорила, что я не дерусь, а танцую. Её поражало то, что человек моей мощи может двигаться с такой грацией. Сказать бы ей, что в детстве семь лет на танцы ходил, хоть и ненавидел их, ради мамы – не поверила бы. Да и не нужно никого впускать так глубоко внутрь себя, ничем хорошим это не заканчивается.

Как бы то ни было, ненавистные танцы сослужили мне лучшую службу, чем те виды боевых искусств, которые я постигал. Тем более, драками ради драк я никогда не занимался. Если я бью человека, значит его надо выключить. Вот я и выключал, без лишней помпезности и ненужных движений.

Второй посмотрел на меня и попытался сбежать. Это он зря, бегать я любил и всегда бегал с удовольствием. Догнал, приложил лбом об стену, повернулся к третьему. Он, третий сразу показался мне самым опасным. В комнате визжала Лина, Господи, когда у неё воздух в лёгких закончится? Васька молчала. Я поневоле ощутил укол беспокойства, я оставил её в тайнике, но особой послушно бью она не отличалась. Мне срочно в комнату нужно, но между ней и мной этот самый человек, что смотрит на меня оценивающим взглядом.

Какого хрена Лина визжит, почему не слышно Васьки? Может тот, самый первый очухался и её обидел? Обидеть лягушонку совсем не трудно, мне кажется, в неё пальцем ткни, и синяк будет. Надо проверить, немедленно, как она там. Вижу цель – не вижу препятствий. Я шагнул навстречу тому, кто стоял на моем пути, он сделал шаг ко мне, и в это время свет моргнув выключился.

В узком коридоре совсем темно. Темноты я не боюсь, вышел уже давно из этого возраста, да и в детстве считал этот страх несолидным. И противника своего я оценил верно – самое опасное это недооценивать. Первый его удар я пропустил. Следующий блокировал и сумел потеснить противника к стене. И дыхание он свое контролировал. Но… я был коварней. Я был старее, и как следует опытнее. Одна подсечка, и я роняю его на пол. Я вам скажу, юность в детдоме значительно обогатила мой багаж приёмов.