Плакать уже хотелось по-настоящему. От несправедливости, от обиды, от того, что все надоело, но я не позволяла себе такой роскоши, как слезы. Ни за что не покажу, как сильно устала, и как его выходка меня расстроила. Я уже даже была не уверена насчет того, хватит ли мне сил на качественный скандал, хотелось только одного – рухнуть на кровать, накрыться с головой одеялом и спрятаться от этого жестокого мира. А Тимур пусть что хочет, то и делает, я просто перестану с ним разговаривать и все. Буду игнорировать его присутствие, даже смотреть на него не стану. Не знаю, расстроится он из-за этого или нет. Скорее всего, даже не заметит, но мне плевать!

Оставив машину у крыльца, он поднялся на несколько ступенек, и теперь, облокотившись на перила локтями, неотрывно наблюдал за моим приближением, а я демонстративно смотрела куда угодно, но только не на него.

Мне стоило огромного труда сдержать вздох облегчения, когда я, наконец, дошла до дома. На бледном лице не отразилось ни одной эмоции, когда мои чуть подрагивающие пальцы прикоснулись к шероховатой поверхности перил.

Я специально стала подниматься по другой стороне лестницы, не там, где стоял Тим, намереваясь поскорее уйти и спрятаться в своей комнате.

Краем глаза заметила, как он легко выпрямился и сделал шаг в моем направлении, преграждая дорогу.

Ну что еще тебе от меня надо? Не наиздевался? Решил еще нервы мне помотать?

С тяжелым вздохом приподняла очки и устало потерла глаза. Так, Василиса, последний рывок – и ты в своей комнате. Осталось только от упыря гадкого избавиться.

Вернула очки на место, еще раз вздохнула и все-таки посмотрела на своего мучителя.

– Ну что, жива? – поинтересовался он, как ни в чем не бывало. Ни в голосе, ни во взгляде нет и капли раскаяния или сожаления, или вины, да хоть смущения крохотного. Ничего. Кроме наглой усмешки и абсолютной уверенности в своей правоте.

Убила бы.

– Тимур я уже говорила, что ты меня раздражаешь?

– Да, – он с готовностью кивнул.

– Что ты меня бесишь?

– Говорила.

– Что я мечтаю тебя прибить?

– Говорила, сто раз. И то, что высечь хочешь, и браслеты ввести в обиход, – невозмутимо перечислял парень

– Да? Значит, и сам все прекрасно знаешь! – сердито прошипела, разглядывая наглую физиономию.

Еще раз смерила его уничижительным взглядом и шагнула в сторону, пытаясь обойти. Тимур опять встал поперек дороги, заставляя зубами скрипеть от злости. Он итак возвышается надо мной чуть ли не полторы головы, а тут еще на ступеньку выше забрался. Прямой взгляд упирается ему в живот, поэтому приходится задрать голову, чтобы снова на него посмотреть, от этого шея начинает ныть.

– Я знаю, что сделаю! – мрачно, из последних сил удерживая внутреннюю стихию под контролем, произношу звенящим от гнева голосом, – я тебя отравлю!

– Вот это уже что-то новенькое, – усмехнулся, и не думая уступать мне дорогу.

– Подсыплю тебе снотворного вперемешку со слабительным! Чтоб жизнь медом не казалась!

Именно в этот момент случилось то, чего я и предположить не могла, что перевернуло весь мой мир с ног на голову, разбивая на мелкие осколки привычный распорядок вещей.

Услыхав мою последнюю фразу, Тимур рассмеялся. Весело так, искренне, задорно, запрокинув голову к верху.

А я…

Я забыла, как дышать. Стояла, и как ненормальная пялилась на него, не в силах отвести глаз.

Задавалась вопросом, умеет ли он улыбаться? Умеет. Вот она первая улыбка, которую я у него увидела.

Увидела и пропала.

Я забыла о том, что планировала устроить скандал или наоборот игнорировать его, забыла о том, что от усталости хотелось упасть на кровать и не двигаться как минимум неделю. На задний план ушла и обида, и раздражение, и мечты отыграться. Исчезло абсолютно все.

Все, кроме нарастающего, неумолимо набирающего обороты ужаса, от которого кровь в жилах стыла.