Жаркий Август. Книга Первая - Маргарита Дюжева (2019)

– Когда Василису выгребали из-под завалов, нашли остатки папки. На ней два адресата было указано. Я и она. Причем мое имя шло первым, и было подчеркнуто. Не знаю, чья рука в нужный момент меня подхватила за шкирку и вытолкала из кабинета. Но получилось так, что первым курьер добрался до Чу, а не до меня. Так что это я вместо нее тут должен был ходить в железных доспехах, а может и не должен, может быть, размазало бы без шансов на восстановление. Так что я ей по гроб обязан, – он замолчал на несколько секунд, а потом севшим голосом продолжил, – Как это не глупо звучит, но Васька везучая до невозможности. Не знаю, каким местом она эту проклятую папку открывала. То ли боком стояла, то ли кто позвал, и она отвернулась, даже гадать не буду. Но факт остается фактом. Ее отшвырнуло к стене, завалило обломками, но она выжила, хотя, по мнению экспертов там было столько взрывчатки, что шансов уцелеть, просто не существовало. А она смогла, выкарабкалась… Правда, от привычки, что попало в руки хватать, так и не избавилась, – ухмыльнулся он, и, перехватив вопросительный взгляд Тимура, пояснил, – рассказала она мне, как Марика ей тебя всучила.

Тим сдержано улыбнулся, вспомнив, как тогда еще только потенциальная хозяйка повелась на фразу "закрой глаза, это сюрприз" и активировала чип. Думал ли он, что все так повернется?

Что вместо очередного ада, он получит шанс на нормальную жизнь. Что вместо злобной озабоченной мегеры-хозяйки получит Чу, пробудившую в нем уже давно забытое желание улыбаться, что вместо нескончаемой каторги, он получит возможность радоваться жизни. И испытывать он к ней будет не ненависть и презрение, как к предыдущим хозяевам, а что-то другое, теплое, непонятное.

Они просидели еще не меньше часа, оставив в покое Василису и беседуя на отстраненные темы. Когда Никита перестал демонстрировать клыки и задевать по поводу и без повода, стало понятно, что он действительно нормальный парень, и возможность поладить с ним уже не казалась такой призрачной, как вначале.

Потом отправились спать. Тимур в свою комнату, а Никита к Ваське, боясь оставлять ее на ночь одну.

Следующие дни превратились в настоящее испытание для всех.

Утром Василиса вышла из своей комнаты еще бледнее и осунувшейся чем обычно. Под потухшими глазами залегли густые тени, голос тихий, печальный. Тимур искоса наблюдал за тем, как она грустно ковыряясь в тарелке, морщиться и закусывает губу, пытаясь не показать, что ей больно. Никита делал вид, что все в порядке, пытался ее развеселить, растормошить и ему это отчасти удавалось. Чу время от времени забывалась, переключалась и не в силах сдержаться смеялась, уткнувшись носов в ладони.

Он бесцеремонно вытаскивал ее на улицу, заставляя сидеть на свежем воздухе, не давая снова улечься на диван. Тим краем уха слушал их разговоры, все больше убеждаясь в том, что эти двое очень близки, что их связывает много прочных нитей. Они бывшая пара, преданные друзья, верные напарники. Знают друг о друге практически все и бесконечно доверяют… А он сидит и бесится, по непонятным для него причинам.

Хотя почему непонятным? Очень даже понятным.

За время пребывания в этом доме Тимур привык, что все ее внимание достается ему. И если вначале это тяготило, то последнее время их общение доставляло удовольствие. Они гуляли, разговаривали, проводили вместе почти весь день. Даже когда он работал, Василиса периодически была рядом. Иногда просто молча сидела, наблюдая за его работой, но все равно рядом. И как ни глупо было в этом признаваться самому себе, он к этому привык, и ему этого не хватало.

Приехавший Никита оттянул на себя львиную долю ее внимания. Они были просто не разлей вода. Всегда вдвоем, всегда вместе. И от этого внутри кольцами свивалось что-то темное, нехорошее.

Тимуру потребовалось пару дней, чтобы понять, что его терзает.

Ревность. Обыкновенная, банальная ревность.