Секретарша для босса - Ирина Кириленко (2021)

Завтракали они молча, каждый уткнувшись в свою тарелку. Маша нажарила оладий и подала их со сметаной. Дмитрий зло и, как-то прям, беспощадно уничтожал один оладушек за другим. Возобновлять прерванный разговор никому не хотелось.

Мария Валентиновна обиженно вспоминала, как босс, натравленный на неё Горгоной, бросался на неё, как цепной пёс. А Дмитрий Олегович думал: чего ей ещё надо? Отношение к ней на работе хорошее. Её таланты вполне оценили. Изысканными, вон, обедами кормят. А она? Ну, извинилась бы просто перед, между прочим, начальницей отдела за своё развязное хамство, и всё! Неужели, так сложно вести себя, как хорошая и воспитанная девочка?!

Тот факт, что Маша уже извинялась и, притом, очень вежливо и достойно, он в памяти раздражённо отметал, как неискреннюю игру и продолжал в голове осуждать девушку и придумывать для неё новые упрёки…

После завтрака Мария потребовала от босса снова залезть в постель и смотреть свой дурацкий телевизор во всю стену. А сама, отыскав в ванной ведро и тряпки, молча и сосредоточенно принялась за влажную уборку.

Дмитрий Олегович, было, попробовал запротестовать и даже говорил, что в понедельник всё равно приходит уборщица, но Мария Валентиновна огрызнулась что-то насчёт того, что больному требуется чистота и что с её появлением в квартире, всё заросло грязью и пылью, поскольку, она не только плохой работник, а также, развязная и, к хорошим людям, непочтительная хамка, но ещё и как соседка по квартире, конечно же, полная засранка и, мол, зачем, вообще, таким замечательным и справедливым боссам её так долго терпеть…

***

Обед их прошёл немногим лучше завтрака. Всё так же молча и обиженно Дмитрий Олегович похлебал свой суп с кусочками курицы, а потом съел и блинчики с творогом. А Маша сосредоточилась на мысли, чем будет заниматься ещё такую долгую половину дня.

В холодильнике оставалось ещё полкило деревенского творога, поэтому Мария придумала налепить вареников. Занятие это небыстрое и трудоёмкое. А значит, часа два-три точно можно спокойно «убить», не заостряя внимания босса на своём нежелании с ним общаться.

В течение дня девушка лишь время от времени гнала Дмитрия Олеговича в ванную на процедуры, молча проделывала с ним все уже привычные манипуляции и возвращалась к своим прерванным делам на кухне.

Босс тяготился их ссорой, перестав мысленно девушку обвинять и авансом давая той своё великодушное прощение. Но как подойти к делу в реальности он не знал, а подходяще-нейтральный повод с ней заговорить всё никак не придумывался.

Поэтому мужчина ужасно обрадовался, когда измерив себе вечером температуру, разглядел на градуснике спасительные тридцать семь и два.

Он робко появился на пороге кухни. Маша как раз в этот момент заваривала для него ромашково-шиповниковый чай.

- Машунь, - начал он жалобно и несмело, - у меня снова температура… Ты меня спасёшь?

Девушке стало стыдно: ну, в самом деле! Человек оправляется от тяжёлой и мучительной болезни. При всём при том, что болеть он вообще не привык, и все эти страдания и нервная нестабильность для него – вновинку. А она, как склочная и злопамятная девица, мусолит и наслаждается лишь личной обидой.

Она обеспокоенно пощупала немного горячеватый лоб босса и виновато спросила:

- Сколько?

- Тридцать семь и два, - гордо отрапортовал мужчина, обрадованный тем, что девушка оттаяла, - Мне надо прилечь, да? – он заискивающе и с готовностью выполнить любое требование сиделки, заглянул ей в глаза.

Машу умилила такая его воодушевлённая покорность, она нежно улыбнулась и сказала:

- Я заварила Вам чай. Сейчас положу малины, попьёте, и отправимся в спальню – я Вас уложу.

- А тридцать семь – это опасно? – стараясь выжать все бонусы от своего тяжёлого предсмертного состояния, серьёзно спросил мужчина, усаживаясь за стол и пододвигая к себе чашку.

- Тридцать семь – не опасно, если продолжите лежать…