Лабиринт Мёнина - Макс Фрай (2000)

— Сэр Макс, неужели ты решил, что теперь нам обоим самое время утопиться? — с неподражаемой иронией осведомился мой спутник. — Ой, если бы ты спросил старого Нуфлина, как он хочет умереть, знаешь, что бы я тебе на это сказал? Только не в холодной воде! У меня от нее кости ломит…

— Нет, топиться мы не будем. Там киты, — объяснил я, не отрываясь от окошка. — Я их еще никогда не видел, разве только на картинке в Энциклопедии Манги Мелифаро…

— Киты? Да что ты говоришь?!

К моему изумлению, Магистр Нуфлин разволновался не на шутку. А я-то думал, что я тут один такой «юный натуралист», способный забыть обо всем на свете, разглядывая изумительные туши этих грациозных громадин.

— Рыженькие, — нежно мурлыкнул я, чувствуя, как по моей физиономии, все еще перекошенной после давешних неприятностей, расползается идиотская блаженная улыбка.

— А не мог бы ты помочь мне подняться? — вдруг спросил Нуфлин. — Мне бы не хотелось пропустить такое знаменательное событие, — добавил он, как мне показалось, довольно смущенно.

— А оно именно знаменательное? — растерянно уточнил я, помогая ему выбраться из кресла.

Великий Магистр ничего не ответил, а припал к смотровому окошку и замер — как маленький ребенок, честное слово! Через несколько минут мой локоть, в который он вцепился, чтобы сохранять равновесие, взмолился о пощаде, но я не решался шелохнуться: если уж умирающему старику приспичило посмотреть на китов — что ж, его право!

— Спасибо, Макс, — наконец сказал Нуфлин. — Усади меня в кресло, пожалуйста.

Я помог ему устроиться в кресле и тут же сам припал к окошку. Киты постепенно удалялись, но скрываться под водой, вроде бы, не собирались, так что можно было продолжать любоваться.

— А знаешь, это очень добрый знак, мальчик, — неожиданно сказал Магистр Нуфлин из-за моей спины.

— Еще бы! Киты все-таки! — тоном знатока подтвердил я.

— Обычно они не заплывают в Великое Средиземное Море, — пояснил мой спутник. — И вообще в нашем полушарии киты — большая редкость. Вот поближе к Арвароху их много… Моряки с Хонхоны считают встречу с китом наилучшей приметой: она означает, что все вернутся домой живыми, да еще и с прибылью, огромной, как китовая туша. А мы встретили не одного кита, а сразу четырех.

— Значит, все будет хорошо, — я обернулся к нему и искренне улыбнулся. — Ваша Харумба окажется замечательным местом, вот увидите! А я вернусь домой живым, что тоже не может не радовать…

— Ой, Макс, не прибедняйся! Тебе и примет никаких не нужно, — усмехнулся Нуфлин. — Ты — одно из самых живучих существ в этом Мире, в чем я имел честь самолично убедиться.

— Ничего, лишний добрый знак и мне не помешает, — вздохнул я, с облегчением отметив, что обстановка необъяснимым образом разрядилась.

Спасибо китам: если бы не они, вряд ли бы мы стали так непринужденно болтать — два человека, отрезанные от мира многими дюжинами футов и высокими бортами корзины бесхитростного летательного аппарата, охранник и его подопечный, неудачливый убийца и его ошеломленная жертва, не в меру великодушный судья и оправданный преступник — все это, с позволения сказать, в одном флаконе.

— Рыжие здесь киты, — еще раз сказал я. Сочетание звуков в слове «рыжие» необъяснимым образом ласкало мое нёбо и идеально соответствовало не только окраске китов, но и восторженной нежности, которую я к ним испытывал. — Там, где я родился, рыжих китов не бывает, — с внезапной откровенностью сообщил я Нуфлину. — Они там… — я запнулся, подбирая определение, и наконец нашел: — …темные, как сумерки в пасмурную погоду.

— А в том Мире, где ты родился, тоже есть киты? — полюбопытствовал Нуфлин.

— Ага, — кивнул я.

Мы снова замолчали, но на сей раз молчание было не гнетущим, а умиротворенным.

* * *