Лабиринт Мёнина - Макс Фрай (2000)

«Ну вот, — рассудительно сказал я себе, — не хочешь быть случайной жертвой — и не надо. Постарайся объясниться с этим гением, Великим Магистром Хонной, пока не поздно. Авось выпросишь у него помилование для Нуфлина или хоть для себя, любимого… М-да, «только для себя» — это, конечно, выйдет изрядное свинство. И все же лучше, чем ничего!»

Моя идея — ее, строго говоря, и идеей называть не следовало — казалась простой до безобразия. Я решил провести переговоры с нашим — не то бывшим, не то будущим, с этими путешествиями во времени свихнуться можно! — противником.

Принять такое решение было проще простого. Оно казалось вполне очевидным, и что особенно важно — единственным. А вот с его осуществлением были серьезные проблемы.

У меня до сих пор то и дело возникают мелкие недоразумения с Безмолвной речью: устаю я от нее слишком быстро, иногда даже умудряюсь временно потерять собеседника, совсем как в те времена, когда я был счастливым обладателем самого раздолбанного телефонного аппарата во Вселенной. А уж установить Безмолвный контакт с человеком, которого никогда в жизни не видел…

Ох, у меня были все основания сомневаться в успехе задуманного дипломатического мероприятия! Но стоило хотя бы попробовать, поскольку мне не улыбалась перспектива навсегда увязнуть в сегодняшнем дне. А уж возможность героически погибнуть за компанию с Магистром Нуфлином вызывала у меня чувства, весьма далекие от энтузиазма.

Поскольку единственной зацепкой, которая связывала меня с Великим Магистром Хонной, как ни крути, была его головная повязка, я сосредоточился и принялся восстанавливать в памяти облик этой вещицы, давным-давно сгоревшей от прикосновения «Тонкой смерти».

Было бы что вспоминать, конечно. Обыкновенная старая тряпочка, выгоревшая на солнце до полного исчезновения цвета. Такой блеклый, изжелта-серый лоскуток тонкой ткани, на ощупь напоминающей прохладный шелк… Но я проявил завидное упорство. Бабочка, настойчиво бьющаяся об оконное стекло, по сравнению со мной — сущая бездельница и разгильдяйка!

В конце концов перед моим внутренним взором возникли даже спутанные коротенькие нитки, топорщившиеся по краям могущественной тряпочки. Но это была только половина дела, причем плевая половина. Теперь мне предстояло вспомнить бывшего владельца этой повязки. Ага, легко сказать — «вспомнить»! Человека, которого я не видел никогда в жизни. То еще развлечение…

Сам не знаю как, но кое-что мне удалось. Не то чтобы я действительно вспомнил Великого Магистра Хонну, но мне удалось почувствовать, что между нами существует некая связь — весьма поверхностная и, можно сказать, ни к чему не обязывающая. Нечто похожее ощущает порой новый владелец дома, когда смотрится в старое зеркало и почти видит там размытые отражения прежних жильцов.

И я знал, что сам Магистр Хонна, где бы он ни был, чем бы ни занимал свой ум, сейчас тоже настороженно прислушивается к странному беспокойству, чует, что кто-то незнакомый хочет установить с ним Безмолвный контакт. Оставалось надеяться, что он все так же любопытен, как в старые времена, когда абстрактное влечение к тайне сорвало его с насиженного места и повлекло на край света, по темным лабиринтам новой, чужой, не подогнанной по росту судьбы.

Хвала Магистрам, Магистр Хонна действительно заинтересовался происходящим. Ему не составило труда разыскать меня и обрушиться на мою горемычную голову градом вопросов: «Что такое? В чем дело? Ты кто?»

«Хороший день, — вежливо сказал я. — Прошу прощения, что пришлось вас потревожить. Меня зовут Макс. Мы с вами не знакомы. Вернее, это вы со мной не знакомы, а я очень много о вас слышал. Скажу больше: в свое время сэр Джуффин Халли подарил мне вашу головную повязку, и она не раз спасала мне жизнь, за что я вам глубоко признателен».

«Погоди, — остановил меня он. — Хочешь сказать, что ты просто решил выразить мне свою признательность? Чушь какая!»