Лабиринт Мёнина - Макс Фрай (2000)

— Особенно по сравнению с полным отсутствием какой бы то ни было жидкости, — снисходительно согласился я. — А одежды здесь, часом, нет? Потому что нас сейчас даже Коба в свою команду портовых нищих не принял бы, чтобы не позорили его братство в глазах приличных людей.

С одеждой у нас действительно было худо. Наши тела вышли из недавней передряги без малейшего ущерба, но вот лоохи были заляпаны проклятой белой кашей. В подсохшем состоянии она напоминала низкокачественный каучук и превращала одежду в неопрятные лохмотья, непригодные даже для мытья пола.

— Одежды здесь нет, — вздохнул Мелифаро. — Это было первое, о чем я подумал, когда увидел, во что мы превратились. Зато на окнах есть занавески. Из них можно соорудить что-то вроде лоохи, я уже нашел неплохой нож и прикинул, где надо сделать прорези…

Я критически оглядел занавески. В их пользу говорил тот факт, что ткань была плотная и в то же время мягкая. Я сразу понял, что, завернувшись в такую материю, можно чувствовать себя вполне комфортно. Существенным минусом являлась расцветка, которая, надо понимать, сразу пленила сэра Мелифаро: белая ткань была испещрена яркими красными, желтыми и оранжевыми цветами, на мой вкус, чересчур жизнеутверждающими. Но выбора не было, и я обреченно кивнул:

— Действуй, дружище! Уверен, что мы оба будем похожи на идиотов, но лучше быть одетыми идиотами, чем голыми. Не завидую я хозяевам этого дома, однако! Я бы взбесился, если бы обнаружил на своей кухне двух подозрительных типов, превращающих мои занавески в парадные костюмы.

— Тьфу ты, Макс! Не накличь беду! — в сердцах сказал Мелифаро. — Только объяснений с хозяевами этой кухни нам не хватало! А вдруг они шестирукие клыкастые великаны?

— Великаны — вряд ли, судя по размерам кувшина, — рассудительно возразил я, огладываясь по сторонам.

Помещение было заставлено странными предметами, по большей части совершенно, на мой взгляд, нефункциональными. Человек вроде меня, немного знакомый с авангардными течениями в дизайне интерьеров, вполне мог допустить, что это и есть мебель. Но даже мне пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы счесть неправильной формы тетраэдры с усеченными вершинами стульями, а большой вогнутый овал в дальнем углу помещения — столом. Кстати, посуда на этом сооружении стояла вопреки всем известным мне физическим законам: ровно, как на прямой поверхности.

— Да, не великаны, — согласился Мелифаро. — Но шестирукие и клыкастые — вполне возможно.

— Ты просто мысли мои читаешь! — признал я.

— Ну их к Темным Магистрам, — Мелифаро решительно отмахнулся от потенциальной проблемы. — Будем надеяться, что никто не придет. А придут — что ж, все-таки мы с тобой не беспомощные воришки, как-нибудь да отобьемся! Кстати, о воровстве: ты жрать-то хочешь, чудовище? Пока ты валялся без сознания, я нашел здесь продукты питания. С виду странные, но вполне съедобные. Во всяком случае я пока жив.

— И где они, твои хваленые продукты питания? — с энтузиазмом спросил я.

— В мисках, установленных на неровной поверхности, каковая, очевидно, является столом, — объяснил он. — Я ел то, что находится в желтой, и еще попробовал какую-то траву из голубой. Полагаю, хозяева этого дома считают ее салатом. Но как раз трава мне не очень понравилась.

— Ясно, — кивнул я. — Сейчас выявим мои предпочтения.

Содержимое желтой миски на вид и на ощупь напоминало рахат-лукум, по вкусу же походило на тушеное мясо. Гастрономические особенности раскритикованного салата тоже не вызывали особых нареканий — во всяком случае мой недавно вернувшийся к жизни организм остался им доволен.

— Какая прелесть! — умилился Мелифаро, вручая мне изуродованную занавеску, которой, увы, так и не удалось превратиться в нормальное человеческое лоохи. Разве что в довольно злую пародию на эту разновидность одежды.