Болтливый мертвец - Макс Фрай (1999)

Парень, который смотрел на меня из зеркала, отличался огромным ростом и роскошной мускулатурой — мне такая и не снилась! Впрочем, вся эта гора мышц была задрапирована в мою Мантию Смерти, так что не оставалось никаких сомнений: именно так я и выглядел пару часов назад. Кисти рук показались мне неправдоподобно красивыми: длинные, узкие, сверкающие какой-то противоестественной алебастровой белизной. Их не портили даже длинные острые когти. Напротив, они придавали конечностям существа некое нечеловеческое изящество. Зато с лицом у моего портрета была полная лажа. Лица, собственно говоря, не было. Зато имелась в наличии чудовищная звериная харя — скорее волчья, чем собачья. Во всяком случае, на добродушную лохматую морду Друппи она совершенно не походила. Особенно жуткими казались длинные глаза хищника: один живой и пронзительный, сияющий ярким зеленым светом, а другой — переполненный вязкой густой темнотой, без зрачка и радужной оболочки.

— Видела бы это моя бедная мама! — нервно рассмеялся я. — Бедняжке и так не слишком нравилось то, что у нее случайно получилось… Слушайте, Джуффин, а вы знаете, на что это похоже?

— Что — твоя мама? — усмехнулся он.

— Да нет, этот парень, в которого вы нас превратили! Несколько тысячелетий назад в моем мире жили такие веселые ребята, египтяне. Впрочем, сами они называли свою землю не Египтом, а страной Кемет… Ну вот, примерно так и выглядели многочисленные боги, которым они поклонялись. Во всяком случае, так их изображали: с человеческим телом и звериной головой. Или птичьей… А одного из этих богов звали Анубис, и у него была голова шакала. Вы превратили меня в его точную копию. И знаете, чем он занимался? Был проводником умерших по царству смерти — представляете?! Так что вы меня очень правильно превратили. Такая хорошая получилась цитата… Жалко, что вам не смешно!

— Между прочим, вполне возможно, что ты попал не совсем пальцем в небо, — задумчиво сказал Джуффин. — Этому заклинанию научил меня Махи, и он утверждал, что его придумали диковинные древние колдуны из какого-то иного Мира, специально для путешествий через Хумгат… В то время я не слишком раздумывал над его словами — просто потому, что почти ничего не понимал… Знаешь, а ведь вполне может оказаться, что вы с Махи — земляки!

— Ага, — ядовито поддакнул я. — Вылезли из одной темной бездны, на горе всем человечествам сразу… Ладно уж, идемте отсюда. Или лучше потерять еще несколько минут и заклеить это грешное зеркало прямо сейчас? А то придет сюда наш главный заговорщик, Его Величество Гуриг… Он хоть и потомок эльфов, но нервы-то не железные!

— Он сюда больше не придет, — совершенно серьезно возразил Джуффин. — Одно из основных условий существования нашего общества — никогда не собираться дважды в одном помещении и никогда — в одном и том же составе…

— Все равно надо как-то прикрыть эту красоту! — решительно сказал я. — Сюда может прийти Меламори. Она увидит эту прелесть, сразу же вспомнит, как шарахалась от меня в начале нашего знакомства, и, чего доброго, решит, что не зря шарахалась. Глядишь, возобновит эту занимательную духовную практику… И вообще, сюда может прийти кто угодно! Это же не квартира, а проходной двор какой-то…

— С твоей, между прочим, легкой руки, — проворчал шеф. — Ладно уж, сейчас исправим!

Элегантным жестом фокусника он извлек из воздуха тонкий лист полупрозрачной ярко-оранжевой бумаги и одним точным движением закрыл чудовищный портрет Анубиса. Отошел на несколько шагов, полюбовался делом своих рук и удовлетворенно кивнул.

— И это все? — растерянно спросил я.

— А чего тебе еще?

— Оно не отклеится?

— А ты проверь, — самодовольно усмехнулся он.

Я старательно подергал уголок оранжевой бумаги. Она и не думала отклеиваться.

— Ты доволен, горе мое? — нетерпеливо спросил Джуффин. — А теперь пошли.