Тёмная сторона - Макс Фрай (1997)

Причитания несчастной поварихи не умолкали. Через несколько минут трактирщику стало ясно, что Мелифаро этим не проймешь, и он деловито отбыл в направлении кухни. Вскоре в ногах Мелифаро валялись все пять поварих. Больше всего на свете бедняге, как я понимаю, хотелось исчезнуть, но он мужественно крепился. Дело кончилось тем, что к коленопреклоненным женщинам присоединился сам бородатый хозяин этого на редкость гостеприимного заведения. Мелифаро не выдержал.

— Ладно, я попробую ваше грешное угощение, только уйдите все с глаз моих, — проворчал он. — Если вы немедленно не прекратите, мы больше никогда сюда не придем, так и знайте… Впрочем, мы и так больше никогда не придем — после всего, что вы устроили!

Куманцы поднялись с карачек и пятясь, как заправские раки, исчезли на кухне.

— Сэр Мелифаро, вы ведь просто так сказали, что мы больше никогда сюда не придем? — нерешительно спросила одна из тройняшек. — Чтобы эти люди еще больше вас уважали, да? Это ведь невозможно: никогда в жизни не ходить в «Мед Кумона»…

Мой друг не знал, смеяться ему или плакать.

— Ну, если вы очень захотите сюда вернуться, куда же я денусь… А вам действительно нравится этот медовый суп, девочки? Я сам не дурак обожраться пирожными, но запихать в себя смесь меда с мясом и маслом…

— Но это же сладко, сэр Мелифаро! — напомнила рассудительная Хейлах. — А сладкое просто не может быть невкусно!

Мелифаро тихо застонал.

Я решил еще раз наведаться на кухню: наверняка куманцы как раз сейчас обсуждают собственную дикую выходку!

— Я ведь говорил вам, что это очень важный господин! — шептал хозяин своим поварихам. — Он ведет себя как первый царедворец халифа Нубуйлибуни цуан Афии, — где только этот варвар из Соединенного Королевства мог получить столь утонченное воспитание?!

Я сдавленно хихикнул, цапнул аппетитный горячий медовый пончик и отправился обратно, в обеденный зал. Там царила настоящая идиллия: тройняшки дружно налегали на сладенькое, а Мелифаро пялился на сие чудесное зрелище. Гремучая смесь нежности и печали на его лице показалась мне самым невероятным чудом этого щедрого на чудеса Мира. До сих пор мне и в страшном сне не могло присниться, что парень способен корчить такие проникновенные рожи… На месте Кенлех я бы сдался уже сегодня вечером, честное слово!

Несколько минут спустя я решил, что с меня, пожалуй, хватит. Дальнейшее созерцание душещипательной мелодрамы, разыгрывающейся в «Меде Кумона», заставит меня залиться медовыми же слезами, а потому пора убираться отсюда, пока не поздно.

К тому же я был не так уж далеко от «Армстронга и Эллы». Мне пришло в голову, что заниматься собственной личной жизнью гораздо приятнее, чем совать нос в чужую. Приняв столь разумное решение, я покинул «Мед Кумона» и пешком отправился на улицу Забытых Снов.

Уже темнело. Лиловые сумерки весеннего вечера смешивались с оранжевым светом фонарей. Силуэты прохожих отбрасывали причудливые ломкие тени. Я с изумлением обнаружил, что не могу разглядеть на крупных разноцветных плитках тротуара собственную тень: очевидно, чудесный плащ старого укумбийского пирата делал незаметным не только меня самого, но и ее.

Некоторое время я развлекался, разглядывая тени прохожих. Иногда было совершенно невозможно понять, кому принадлежит вытянутый темный силуэт, дрожащий в рассеянном свете фонарей. Теоретически я понимал, что ноги тени должны соприкасаться со ступнями ее хозяина, но мне начинало казаться, что тень скользит по тротуару совершенно самостоятельно, а того, кто ее отбрасывает, вовсе нет в природе — или, по крайней мере, поблизости. В конце концов я решил, что надо бы расспросить Джуффина: может быть, в этом прекрасном Мире, странные законы которого до сих пор почти мне неизвестны, некоторые тени действительно имеют привычку выходить из дома самостоятельно, не дожидаясь своего владельца?