Цветы и сталь - Петр Никонов (2017)

— Спасибо тебе, староста Валюк — слегка поклонился Гленард, — не буду тебя больше задерживать. Ты иди лучше баб утешь, а то совсем они здесь морось развели. Доброго дня тебе!

— И вам, господин командир, дня доброго!

— Интересно, — задумчиво проговорил Гленард, отойдя от старосты и неспешно направляясь к амбару.

— Что именно, лейтенант, — спросил Бовард.

— Ты, Бовард, был на Злой Войне ведь тоже?

— Конечно, Гленард, — помрачнел Бовард — Ещё как был.

— А видел ли ты, Бовард, как горят амбары?

— Как горят, не довелось, сгоревшие видел.

— А мне вот довелось, — вздохнул Гленард. — И видеть, и поджигать. Мы тогда отступали. Даже, бежали, можно сказать. Ни подвод, ни лошадей лишних не было. Зато был приказ, не оставить ничего ни съестного, ни фуражного за собой. Вот и пришлось нам жечь в окрестных деревнях по пути амбары, почти полные. Осень была поздняя, урожай только собрали. Видел бы ты глаза тех крестьян…

— Я понимаю, лейтенант.

— Ну, так вот, дело не в этом. Дело в том, что амбар спалить не такое простое дело. Крыша соломенная сгорает быстро. Стены дольше. А вот то, что внутри, пшеница там, например, горит еще дольше. Она ссыпана в кучи или в мешки какие. Снаружи загорается, а внутрь воздух попасть не может, вот и тлеет потихоньку. А картошка еще хуже, она же влажная внутри. В любом случае мгновенно полный амбар не сгорает, а староста нам говорил, что этот амбар сгорел мигом, как лучина. И был при этом не пустой. Что это значит, Бовард?

— Что что-то не сходится, Гленард.

— Вот именно. А еще не сходится то, что нет запаха горелой картошки. Головешки пахнут, а запаха картошки нет. Я бы предположил, что кто-то из деревни, а может, и сам староста, и пшеницу, и картошку вывез и продал, а амбар подпалил, чтобы и следы замести, и помощь от барона получить.

— Значит, нужно сказать лейтенанту Вацеку? Чтобы он старосту или еще кого в гарнизон на дознание повез?

— Возможно. Но давай немного погодим. Что-то меня еще смущает, Бовард. Пошли, посмотрим на пепелище еще раз.

Они медленно обошли вокруг остатков амбара. Вдруг Гленард остановился.

— Вот. Чувствуешь, Бовард?

— Что?

— Принюхайся. Чем пахнет?

— Ну, головешками, дымом.

— Это понятно, а что еще?

— Ну, не знаю, — глубоко втянул воздух Бовард, — похоже на то, что еда у кого-то пригорела.

— Вот именно. Как подгоревший копченый окорок. А староста нам сказал, что мяса в амбаре не было. Я еще в первый раз это заметил, поэтому у старосты и спросил. А ну, давай-ка посмотрим.

С этими словами Гленард полез в пепелище. Сапоги были старые, особо не жалко, да и не подумал он о сапогах, заинтересованный загадкой. Гленард ткнул носком сапога обгоревшую доску, она отлетела в сторону. Гленард вздрогнул. Из-под навалившихся головешек торчали несколько костей. Человеческих реберных костей.

— А вот, похоже, и ночной сторож нашелся, — задумчиво сказал Гленард и крикнул сидящим неподалеку солдатам: — Бойцы! Бегом сюда! Помогите расчистить этот завал.

Через несколько секунд, после слаженных действий Гленарда, Боварда и двух солдат лейтенанта Вацека, развал был расчищен, и глазам удивленных зевак, собравшихся вокруг, предстал обгоревший человеческий труп. Гленард наклонился, пошарил в золе, достал какой-то металлический предмет. Протер его — это оказалась ременная пряжка.

— Эй, староста Валюк! — крикнул Гленард. — Узнаешь пряжку?

— Дык, похоже, да, — подошел Валюк. — Кажись ентоть пряжка Донега. Сторожа нашего. Ой, горе-то, горе… Допился дурачина… Небось по пьяни и спалил амбар…

— Лейтенант Вацек, — обратился Гленард к лейтенанту, — на твоем месте я бы настоятельно пригласил старосту Валюка, да и пастуха Конрада, пожалуй, проехать с тобой в гарнизон, где с ними мог бы побеседовать капитан Славий. Внимательно и подробно побеседовать.