Любовница года - Марина Серова (2016)

– Ну вот. Он свою протеже толкал. А Артемьев – свою. Молочное королевство. Йогурты, творожок… тоже, надеюсь, слышала. Девчонки втихаря так и прозвали этот конкурс мясомолочным. Но выиграть должен был Смирнов. То ли заплатил побольше, то ли Луганскому больше по душе окорока, чем йогурты…

– Какому Луганскому?

– Эх ты, деревня. Это ж самый главный. Устроитель. Он всю эту заварушку и затеял.

– А он кто – мясной или молочный?

– Поднимай выше.

– Куры гриль?

– Нефтепереработка.

– Ух ты! В каких же высоких сферах ты обитаешь, подруга моя.

– А то! – гордо откинула челку Светка.

– Нам, деревенским, и не мечтать о таком.

– Ладно, не расстраивайся. Вот сходишь на вечеринку, подцепишь себе там какого-нибудь короля бензоколонки, глядишь, лет через десять на «Приору» накопишь.

– Спасибо, добрая моя. Тебя первую приглашу покататься.

Фамилии, которые перечисляла Света, все до единой значились в списке гостей ожидающего меня корпоратива. Но я не стала говорить об этом подруге. Пусть думает, что она – самая крутая. Пусть порадуется. Минуты счастья так мимолетны…

– …и тогда все поняли, кому назначено первое место, – между тем тараторила Светка. – Главное, зрители на нее ноль внимания, а жюри присуждает да присуждает. И самое смешное, артемьевская девчонка гораздо больше всем понравилась. И мордашка приятная, и вообще… Ей все время хлопали, когда она выходила. А эта… Стерва стервой. И посмотреть не на что. Но что ты хочешь – бабки проплачены, надо отрабатывать.

– Стерва?

– Ну да. Я ей прическу навороченную делаю, с точностью до волосинки… Нанотехнологии, можно сказать. А она сидит, по телефону треплется, башкой вертит туда-сюда. Ну не стерва?

– Ну, знаешь ли… если каждого, кто треплется по телефону, в стервы записывать… Я вот тоже иногда разговариваю. Так что же я, по-твоему, из-за этого уже и стерва?

– Ты-то?! Да ты всем стервам стерва! Стерва из стерв. Самая стервозная стервоза, какая только…

– Спасибо, добрая моя, можешь не продолжать. Твое отношение к красивым женщинам мне предельно ясно. Ты лучше скажи, у этого Луганского, у него своей кандидатуры не было, что ли?

– О-о-ой, там вообще караул. Ну, то есть выпустить-то он ее выпустил, конечно, порадовал девушку, но про какие-то места там даже речи не стоило начинать. Старая, страшная… толстая. Тут никакими бабками не замажешь. Только приз зрительских симпатий – больше никаких вариантов.

– Злая ты, Света. Завистливая.

– Вот уж чему не завидую! Видела бы ты ее.

– Ну а стерва как? Выиграла?

– Да хрен с маслом!

– В смысле?

– А в том и смысле. Видать, у кого-то чувство справедливости взыграло, вот ей фасад-то и подпортили. Слегка. Чтоб не совалась в калашный ряд с таким рылом.

– Что, фонарь под газом поставили?

– Фонарь… Фонарь – это криминал, а там не дураки сидят. Короче, перед финальным дефиле пришли мы их красить и чуем – что-то не то. Все какие-то возбужденные, нервные… как на вулкане. И Милки этой нет и нет. Ну, которая смирновская-то. Главная претендентка. А время идет. Ну, мы потихоньку стали приступать… с задних рядов, как говорится. А то не успеем – сами же окажемся крайними. Кому это надо? Ну а капризные примы могут и в последний момент появиться, это уж испробовано. Ну вот. Приходит эта ихняя менеджерша, – тоже стерва та еще, – и говорит: «Люда заболела». Ну, в смысле, Милка-то. Людмила. Ну, заболела и заболела, наше дело маленькое. На дефиле так и не появилась она, и первое место артемьевской досталось. Кате. Ну, мы порадовались, мол, вот – есть справедливость на свете. А потом слышу – девчонки чего-то шушукаются. Подошла, а там одна рассказывает: Милке этой ночью всю морду дрянью какой-то намазали, она проснулась вся в прыщах. Да такие огромные – никаким гримом не замажешь. И лицо, и плечи… в общем, кругом обработали девушку.

– И кто же этот негодяй?