Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я взял его кисть и сжал своей рукой. Потом я поднял нож и резанул его указательный палец правой руки. Он содрогнулся от легкой боли, а Аро тут же протянул мне лист бумаги. Это был снимок нашего святого-покровителя. Я сжал его фалангу, выдавливая несколько капель крови на фото. А потом взял салфетку и прижал к ранке, вытирая лишнюю кровь. Я протянул салфетку Аро. Он кивнул и отложил ее в сторону. Большинство считали, что потом ее выбросят, но я один из немногих знал, что эту кровь используют для определения ДНК; данные этого мальчика будут добавлены в нашу базу, ту самую, которой я недавно воспользовался для Изабеллы Свон. Не могу точно сказать, кто начал собирать образцы и зачем, некоторым из них насчитывалось десятки лет – тогда о ДНК еще даже не слышали, но мы тщательно хранили их. У нас были свои люди в законе и если они расследовали какие-то преступления и находили ДНК, было неплохо знать заранее, коснется ли это наших людей, и кого именно. Иногда было проще заставить их исчезнуть за неряшливую работу, чем рисковать, что они обернутся против нас.

Я протянул ему фотографию с кровью и он сжал ее в руке, ожидающе глядя на меня. Я взял у Кая зажигалку и поджег снимок, говоря ему не отпускать ее, пока огонь не погаснет.

– Повторяй за мной, – начал я, глядя, как бумага горит в его руке. – Как горит этот святой, так сгорит моя душа. Я вступаю в организацию живым и покину ее мертвым.

Он повторил, в его голосе зазвучали нотки паники, он тряс фотографией, стараясь не обжечься. – Это единственный вход и единственный выход. Ты входишь сюда на собственных ногах, но покинешь это место лишь в коробке, – проговорил я.

– Входишь живым, но покинешь мертвым, – повторил Аро, тем самым подтверждая эту часть. Мальчик кивнул, но на самом деле он не понял. Никто из них не понимает на этой стадии.

Наконец бумага погасла и на его лице расцвело облегчение. Я отошел и занял свое место, а они продолжили церемонию, кратко излагая ему основные законы.

– Все друзья, члены этой семьи, всегда помогают друг другу. Мы всё, что у нас есть, и теперь ты вне закона, – заявил Ройс. – Запомни слова «amico nostro», потому что это то, чем ты теперь являешься. Ты «наш друг». Ты никогда не представишься солдатом мафии, кроме тех случаев, когда ты будешь говорить с другим солдатом, которого тебе представят после пребывания в этой комнате.

– Если этот человек дал клятву, ты назовешь его нашим другом. Если нет – своим другом. Здесь заключена огромная разница, ты должен ее распознавать, – встрял Кай. Он также дал другие наставления, например, не целоваться в знак приветствия, как они привыкли, потому что это привлекает слишком много внимания полиции, они сразу видят мафию. Всегда пожимайте руки.

Они бегло поведали ему нашу историю, как долго организация действует, и снова сделали акцент на том, что он уже вступил сюда и пути назад нет. Они объяснили ему, что все итальянские семьи по миру связаны, и если понадобится помощь, ты можешь обратиться к любой из них. Я тихо сидел и слушал, пока они атаковали его советами, надеясь, что он запомнит их, потому что, если нет, он умрет.

Наконец, инициация подошла к концу, и Алек прочистил горло. – Еще одно, – сказал он, в комнате нависла тишина. Алек редко говорил, но когда это случалось, люди слушали. – Мы защищаем наших женщин. У тебя есть сестра, да? Наши намерения в отношении нее благородны, и я подразумеваю брак под этим словом, поэтому ее не тронут. То же самое касается наших жен и девушек. Они – запретная зона. Ты не тронешь ни одну женщину из этой семьи.

Стефано кивнул в знак понимания. Я посмотрел на Джеймса и заметил, что он не сводит с меня глаз, на его губах играла ухмылка. Я ощутил, как во мне поднимается волна гнева, я точно знал, что у него на уме в этот момент.