Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Он проехал несколько пустынных перекрестков, а потом резко развернулся посреди аллеи. Я надавил на тормоза, едва не врезаясь в его машину. Сердце бешено заколотилось, и я выругался, когда понял, что я в тупике, его водительская дверь открыта, а его нигде не видно. Я уже хотел было развернуться, но тут моя дверь резко отворилась, и кто-то схватил меня. Это случилось так быстро, что я успел понять происходящее, только когда оказался на улице, прижатый к капоту.

– Что ты делаешь? – резко спросил Алек, прижимая к моему подбородку дуло пистолета.

От шока меня трясло, я яростно покачал головой.

– Я, э-э… Б…ь! Не знаю! – выплюнул я. – Я просто подумал…

– Тебе не платят, чтобы ты думал! – оборвал он меня. – Тебе платят, чтобы ты следовал приказам, а я не говорил тебе следовать за мной.

– Но ты и не говорил мне не делать этого.

– Что ты только что сказал? – сорвался он, от звука снятого предохранителя у меня по спине побежал холодок. – Я устал от твоего неуважения.

– Извини! – выплюнул я, чувствуя, что он на грани. – Дерьмо, я прошу прощения, ладно? Я просто, б…ь… Я просто должен знать, дядя Алек.

Он застыл на мгновение, не произнося ни звука.

– Ты думаешь, я не убью тебя только потому что ты ребенок Карлайла? – спросил он, его тихий голос был зловещим. – Думаешь, напоминание о том, что мы семья, убережет тебя? Ты серьезно веришь, что я такой мягкотелый? Забыл, свидетелем чего стал в Финиксе?

– Нет, сэр, – быстро сказал я, крепко зажмуриваясь, когда его слова вызвали вспышку воспоминаний.

Он, не колеблясь, убил собственную гребаную сестру, и я знал, что и со мной он не замешкается, если решит, что нет иного выбора.

– Я не хотел проявить неуважение, клянусь.

Он убрал пистолет и отпустил меня, а я открыл глаза, наблюдая, как он делает несколько шагов назад.

– Нет оправдания тому, что ты следил за мной, Эдвард. Куда я еду, тебя не касается.

– Разве? – спросил я, пытаясь сдержать дрожь в теле, пока выпрямлялся. – Если ты направляешься туда, куда я думаю…

– Что я только что сказал? – спросил он, приподнимая брови, выражение его лица было суровым. – Ты должен научиться не лезть не в свое дело. Я говорил тебе в Форксе принять решение, и ты сделал это. Ты должен стать человеком слова.

– Значит я прав? – раздраженно уточнил я. – Ты серьезно едешь к ней?

– Теперь у тебя нет права пытаться вмешаться.

– Я не пытаюсь вмешиваться, – сказал я, качая головой. – Я просто… Иисусе, я хочу знать, где она, что делает. Почему, б…ь, ты бежишь ото всех посреди ночи? Что-то не так? Она, на хер, ранена, или еще что-то? Она ни с кем не говорит, Алек! Что, во имя всех святых, происходит?

Он смотрел на меня, пока я засыпал его вопросами, и выражение его лица было пустым, но в глазах я видел злость. Я не должен был спрашивать его, но не мог остановиться. Незнание сводило меня с ума, сама мысль, что он, б…ь, едет к ней, съедала меня. Мне нужно было что-то, что угодно… любая информация, чтобы я смог держаться.

Он глянул на часы и нетерпеливо вздохнул. Казалось, он сейчас заговорит, и я позволил надежде овладеть мной, но тут все было нарушено, когда он снова поднял пистолет. Я инстинктивно отскочил, и он выстрелил в моем направлении, неожиданный шум оглушил меня, я выругался, когда выстрел повторился. Я повернул голову и изумленно наблюдал, как со свистом сдуваются колеса с водительской стороны.

– Б…ь, – резко сказал я, взъерошивая рукой волосы, пока Алек прятал оружие в пальто.

– Хочешь повиснуть у кого-то на хвосте, научись быть незаметным. Я увидел тебя, как только вышел из дома, – спокойно сказал он. – Вызови транспортер и такси, и езжай домой. Мне нужно спешить, а я не хочу, чтобы ты забирал у меня еще больше времени.

– Просто замечательно, черт подери, – бормотал я, пока он удалялся.