Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я начал кричать, он развернулся, его взгляд наткнулся на меня, прежде чем он вышел на открытое пространство, лицом к лицу с Аро и остальными. Алек тут же упал на землю и схватил меня, не позволяя встать на ноги, он прижал меня своим телом, и воздух прорезала пулеметная очередь. Я оглох, в голове запульсировало, и я с ужасом наблюдал, как вспышки выстрелов освещают двор. Я громко кричал, умоляя его не делать этого, но я знал, что отец не слышит меня или уже, на хер, поздно. Я знал, что он принял решение, и не изменит его, возврата нет. Он уже, б…ь, сказал «прощай», он заключил мир со всем, с чем хотел. Он приготовил свое ложе, и готов лечь на него… он уже там.

Но, черт возьми, я не готов.

Я попытался оттолкнуть Алека, но он даже не шелохнулся, он прикрывал меня, когда лавина пуль пролетала вокруг нас в ночи. Двое мужчин тут же упали, их тела бились в конвульсиях, когда их нафаршировали свинцом, другие бросились в укрытие. Посреди хаоса я потерялся, кто где находится, тела падали на землю, люди бежали, раздавались крики боли, возгласы ужаса, и все это смешивалось со звуками выстрелов. Пуля пронзила живот отца, и он пошатнулся, его палец тут же слетел с курка, и он расслабил руку. Пауза дала другим достаточно времени, чтобы начать стрелять в ответ, еще одна пуля попала отцу в плечо, другая – в икру. Его рубашка промокла от крови, ноги отказали, и он упал на колени, раскачиваясь, пока пытался удержать равновесие. Он снова нажал на курок, и тут же раздались звуки стрельбы, снова начали падать люди, все пытались укрыться.

Когда закончились патроны, стрельба прекратилось, и отец выбросил оружие. Он сел, его голова склонилась вперед, тело тряслось крупной дрожью, он смотрел в землю. Возле дома кто-то появился, и я запаниковал, потому что отец был не вооружен, но Алек среагировал инстинктивно – он достал собственный пистолет. Он выстрелил и попал мужчине прямо в висок. Тот сразу упал; когда он рефлекторно нажал на курок, случайная пуля улетела в воздух.

Я звал отца, но Алек продолжал держать меня, вжимая мое лицо в бетон в бесплодной попытке заставить замолчать. Я ругался, ощущая, как по носу течет кровь, и напрягся, услышал на расстоянии звук сирен. Кто-то закричал, и я услышал, как люди бросились в бегство, Алек наконец-то отпустил меня. Он поднялся, и я резко оттолкнулся от земли, ежась от сильной боли. Я осмотрел двор и заметил, что отец, пошатываясь, зашел за угол, держась за стену дома. Алек бежал к нему. Отец остановился и присел, беря в руку свой недавно брошенный на землю пистолет.

– Карлайл! – закричал Алек, в его голосе явно звучала паника.

Отец глянул в его направлении, когда я увидел его лицо, у меня перехватило дыхание. Оно было совершенно белым, глаза были пусты и безжизненны. Его рубашка была изодрана и промокла от крови, дыхание было поверхностным.

Отец что-то тихо проговорил, я не смог расслышать, но, что бы это ни было, оно остановило Алека. Сирены стали громче, и Алек покачал головой, а отец кивнул.

– Убирайся отсюда, Эдвард! – заорал Алек.

Я застыл на месте, в панике, а потом побежал к ним, игнорируя приказ. Я чуть не упал от ужаса, когда отец поднял пистолет и приставил его к подбородку.

– Нет! Отец, нет! – умолял я.

Глаза отца закрылись, он снял большим пальцем предохранитель, его указательный палец лег на курок.

Алек быстро опустил голову, и его тихий голос долетел до меня, когда я приблизился: – Perdonami (4), – сказал он, и я застыл, когда он, без тени колебания, поднял свой пистолет и сам нажал на курок.

Хриплый крик вырвался у меня, когда пуля пронзила череп отца, и он откинулся назад, его тело мягко упало на землю. Я рухнул на траву, не в силах пошевелиться, рыдания сотрясали меня.