Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Нет, эту не я написал. И она печальная, потому что это похоронный марш. Именно ее я играл в ту ночь, – сказал я, надеясь, что мне не придется больше ничего уточнять. Она кивнула и сочувственно улыбнулась, очевидно, поняв то, что я подразумевал.

– Ты можешь сыграть что-нибудь другое для меня? – cпросила она, и в ее голосе прозвучала надежда. Всплеск внезапного раздражения потоком прошел через все мое тело, как только она задала свой вопрос, но я справился с ним, зная, что я не мог сердиться на нее за то, что она попросила у меня что-то вроде этого. Это было нелогично и глупо, и мне стоит научиться должным образом справляться со своими эмоциями, особенно если я собираюсь связать свою жизнь с этой девушкой. Через секунду я взглянул на нее, увидел блеск в ее глазах, и не смог сдержать улыбки.

– Да, конечно, – сказал я. Я положил руки на клавиши, и немного замешкался, но начал тихо наигрывать мелодию, над которой работал, ту, которая плавала у меня в голове, с тех пор как она появилась в моей жизни. Это была ее песня, ее колыбельная. Она вдохновила меня на это дерьмо.

Она казалась очарованной ею, ее глаза блестели в то время, как она наблюдала за моими пальцами, порхающими над клавишами. Я вложил в нее свою душу и сердце, потому что вся эта мелодия была о ней, и я хотел, чтобы она почувствовала, как чертовски сильно я любил ее. Через минуту она закрыла глаза и опустила голову на мое плечо. Я продолжал играть, пока не свернул последний аккорд и не завершил мелодию. Гостиная погрузилась в абсолютную тишину, и она открыла глаза и подняла вверх голову, чтобы посмотреть на меня. – Счастливого Рождества, la mia bella ragazza, – прошептал я.

Она улыбнулась и шепнула в ответ: – Merry Christmas. – Я мгновение смотрел ей прямо в глаза, и начал наклоняться, желая поцеловать ее, когда услышал скрип шагов позади себя. Я быстро отпрянул, а Изабелла замерла. Я резко повернул голову и увидел, что на лестнице стояла Эсме и смотрела на нас. Я тихо застонал, гадая, что же она, черт возьми, увидела.

– Я помешала? – cпросила она тихо. Я покачал головой, а Изабелла встала со скамейки, направляясь на кухню. Эсме спустилась вниз по оставшимся ступенькам, а Изабелла вернулась из кухни с бутылкой воды, проскользнула мимо нас и быстро направилась вверх по лестнице. Я вздохнул, когда смотрел, как она исчезает из виду, и провел рукой по волосам. Эсме села рядом со мной на скамейку, охнув. – Это была красивая песня. Ты написал ее?

Я пожал плечами. – Ничего особенного, – пробормотал я. Она улыбнулась и покачала головой.

– Всегда такой талантливый, – тихо сказала она. – Твоя мама всегда гордилась этим, ее маленький Моцарт.

Я закатил глаза, но не ответил. Она знала, что я не со зла, поэтому это ее не беспокоило.

– Ты встала ужасно рано, – сказал я, наконец. Она пожала плечами.

– Как и ты, – сказала она. Я усмехнулся. Клянусь, она была так похожа на моего отца с его уклончивостью, и это было смешно. Через минуту она вздохнула. – Она узнала меня, – тихо сказала она, в ее голосе появились грустные нотки. Мои брови нахмурились от замешательства на ее невзначай брошенный комментарий.

– Кто? – cпросил я. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась.

– Изабелла. Именно это имели в виду вчера твой отец и я, почему она вела себя так, будто была очень напугана. Она узнала меня, – сказала она.

Некоторое время я сидел неподвижно, так как до меня дошло. Ну конечно, из-за своего чертого мужа Эсме вынуждена была появляться в этой адской дыре в Финиксе, так что есть смысл в том, что Изабелла могла видеть ее там раньше, что, я полагаю, и стало причиной ее столь явной тревоги из-за нее. Любой в здравом уме немного бы боялся того, кто имеет отношение к ублюдкам, которые мучили его.