Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Если бы тот день сложился иначе, Карлайл, эта девочка снаружи вероятно была бы мертва. Ты спасаешь ее, а она исцеляет его. Разве оно того не стоило?

Я горько усмехнулся, покачивая головой. – Ты говоришь, как Аро. Сложись все иначе, моему сыну не нужно было бы исцеление, а моя жена, черт побери, не была бы сейчас мертва. Поэтому нет, путешествие того не стоило.

-

14 Февраля, 1993 года

Дорога была длинной и пустынной, за мили вокруг не было ничего, кроме выпуклых коричневых конструкций вдоль обочины автобана и россыпи зеленых, разной формы, кустов и кактусов. Воздух был раскаленный и душный, и несмотря на работающий на полную мощность кондиционер в машине, я был весь покрыт испариной. Подняв руку и вздыхая, я вытер брови. Я ненавидел юг.

Я злился. Из-за зноя я чувствовал себя даже хуже, чем просто плохо. Кроме работающего двигателя и звука переключения передач, в машине была тишина. Радио не работало, и через минуту я потянулся к панели управления и включил его, быстро перебирая волны в поисках чего-то, что могло меня отвлечь. Без разницы что, просто нужен был шум. Я сжал зубы, пытаясь сдержать себя, но тишина доводила меня до безумия. Она знала, что я ненавидел молчание. Лучше бы она кричала, бранила меня, а не сидела на пассажирском кресле, не говоря ни слова, игнорируя меня и глядя в окно с пустым выражением лица.

Через мгновение я выругался и отдернул руку от радио, моя злость достигла предела и я сорвался. Она драматично вздохнула, но, с другой стороны, продолжала делать вид, будто меня и нет. А ведь она знала, всегда знала. Она угадывала мое настроение, и я рискну предположить, что и сейчас она знала, что со мной. Она знала, что делала со мной.

– Черт возьми, Лизи, если ты не скажешь ни слова, клянусь Господу, я взорвусь, – выдавил я сквозь стиснутые зубы. Она резко выдохнула и бросила на меня короткий взгляд, а потом снова отвернулась к окну, рассматривая коричневые конструкции с вкраплениями зеленого.

Я сжал зубы еще сильнее и выключил радио, понимая, что это бесполезно. Позже она все равно заговорит, хоть и продолжала сейчас пытать меня тишиной. – Что ты от меня хочешь? А? Это моя работа, Элизабет, ты знала, кто я, когда выходила за меня.

Она горько засмеялась. – Это наша годовщина, Карлайл, – просто сказала она, голос был полон гнева и возмущения. Элизабет редко расстраивалась, но уж если так случилось, она становилась ядовитой, и я оказывался на линии огня.

– Я знаю это, но им все равно. Они сказали ехать, и я еду, – ответил я, раздраженно вздыхая. Она знала, что я принял клятву, что дал обет верности организации, и в любое время они могут позвать меня и я побегу, 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Они были достаточно гибкие и нечасто причиняли неудобство, но факт остается фактом – я занимаю низкую ступень в иерархии, и когда они призывают, я отзываюсь.

– Я знаю, – жестко ответила она. – Но не сиди там и не делай вид, будто я не имею права быть расстроенной. Ты знал, что чувствую к этому месту, этому… Вермин.

Я вздохнул и покачал головой. – Я никогда не говорил, что у тебя нет права расстраиваться. И ты знаешь, я люблю это место не меньше тебя, так почему ты срываешь это все на мне? Ты должна была ехать, ты могла остаться в отеле и подождать.

Ее голова дернулась в направлении меня, и ее глаза сузились. – Да ты, наверное, шутишь! Ты думаешь, я бы сидела в номере одна, в нашу годовщину, и ждала, пока ты делаешь Бог знает что?! Ты мог бы уйти на целый день, и я бы вовсе тебя не увидела!