Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Stronzata (херня, бредятина), ты знаешь, что он, блядь, именно так бы и сделал. Дядя Алек клёвый и всё такое, но его постоянное молчание может быть чертовски пугающим, – сказал я. Когда я был маленьким ребёнком, он обычно использовал свои приемчики, чтобы вытрясти из меня мое дерьмо. Он из тех типов, которые говорят только тогда, когда им нужно сказать что-то важное, а в остальное время он сидит и слушает, поглощая всё, что говорят окружающие, и наблюдает за их поведением. Когда ты маленький ребёнок, это пугает, так как ты чувствуешь себя так, будто находишься под каким-то грёбаным микроскопом, а он только и ждет, когда ты напортачишь. Если Алек был дома, я ненавидел оставаться у Эсме, это вызывало у меня долбаные припадки. Иногда мама и папа сдавались и брали меня с собой, но в большинстве случаев отец смотрел на меня с видом «прими это как грёбаный мужчина», и они уходили. А я всё время находился на грани, потому что Алек – ублюдок, и никогда не знаешь, чего от него ожидать. Неудивительно, что в организацию он подался в качестве грёбаного наёмного убийцы.

У меня всегда было ощущение, что мама считает его жутким, потому что, когда он был рядом, она всегда взирала на него с опаской, а он держал с ней дистанцию, как будто, чёрт возьми, знал, что пугает её или по какой-то другой причине. После маминой смерти он стал часто появляться у нас вместе с Эсме, так что, по истечении времени, я несколько привык к нему. Он, мать его, казался безвредным, и, видимо, у него все же было грёбаное сердце, хотя бы по отношению к Эсме, раз уж она оставалась с ним так долго, и мы неплохо проводили время все вместе… хотя время от времени он всё ещё выколачивает из меня дерьмо.

– Мой муж может быть молчаливым человеком, но он не черствый, – сказала она, глядя на меня. – Он переживает за тебя, ты знаешь это.

Я улыбнулся. – Я знаю. Но какого хрена он сейчас не здесь? Он нашел занятие получше, чем зависать с нами на Рождество? – спросил я. Она вздохнула.

– Он хотел приехать, но не знал, как Изабелла отнесется к тому, что он останется в доме, – сказала она. Я удивленно посмотрел на неё, а она слегка улыбнулась. – Он сказал, что знает, раз уж он нервирует тебя, то, безусловно, напугает и робкую девочку Свон, особенно из-за его связи с Джейн. Я полагаю, что это даже хорошо, что он не приехал, учитывая то, что она боялась даже меня.

Я сухо рассмеялся: – Да, уж Алек бы окончательно испугал её до чертиков. Всё же это любезно с его стороны. Наверное, я не буду гнобить его, когда увижу в следующий раз, в конце концов, он, черт возьми, внимателен к Белле, – сказал я. Глаза Эсме чуть расширились, после его она рассмеялась.

– Белла? – спросила она, и я застонал, закатив глаза.

– Да, Белла. У тебя с этим какие-то грёбаные проблемы? – спросил я. Она продолжала посмеиваться и покачала головой.

– Нет… Просто это напомнило мне о твоей матери, вот и всё, – сказала она. Я прищурил глаза.

– Почему это то, что я называю её Беллой, напоминает тебе о моей матери? – спросил я. Она растерянно смотрела на меня прежде, чем в её глазах отразилось нечто похожее на долбаную панику. – Правду, Эсме. Потому что я знаю, блядь, что ты что-то знаешь, а я не люблю людей, которые скрывают от меня какое-либо дерьмо.

Она вздохнула и покачала головой. – Я не знаю, о чем ты говоришь. Это напомнило мне о твоей матери, потому что она любила это слово – bella.

Я еще больше прищурился. – Неужели это имеет такое большое значение, что ты даже не можешь рассказать мне? – спросил я. Она взглянула на меня и пожала плечами.

– Это не мой секрет, – только и сказала она. Закатив глаза, я мотнул головой.

– Ну конечно, – пробормотал я с раздражением. Он вздохнула и, протянув ко мне руку, нежно потерла мою спину.