Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

Я быстро оделся и пошел к двери, открывая ее. Я уже сделал было шаг в коридор, но внезапно остановился, разворачиваясь и возвращаясь в комнату. Вздохнув, я подошел к кровати Ньютона, схватил угол его подушки и резко выдернул из-под него. Он вздрогнул и проснулся, едва не упав на пол. Потом выпрямился и сел, бешено моргая и осматривая комнату с безумным выражением лица.

– Ты проспал будильник, – просто сказал я, кидая в него подушку.

Он поймал ее и удивленно глянул на меня.

– Э-э, спасибо, – ответил он.

– Не за что, – пробормотал я, покидая спальню.

Я мог, на хер, позволить ему оставаться в постели, он бы опоздал на практику, и мне бы полегчало, но я так не поступил. Старый я сделал бы это намеренно, чтобы посмеяться над идиотом Ньютоном, и часть меня все еще была в восторге от этой идеи, но это было бы ошибкой. Я по-прежнему не любил этого урода, но я никогда не забуду, что он помог Изабелле в сложное для нее время, и я ему за это должен.

Я перехватил легкий завтрак в кафетерии и пошел к своему шкафчику, чтобы взять ибупрофен облегчить боль. Тренер перебинтовал мне запястье, чтобы ограничить его подвижность, и мы вышли в поле ровно в девять утра.

Можно подумать, что последний день – словно кусочек пирога на закуску, но это не так. С утра была настоящая потасовка, мы делали гребаные ошибки, все отвлекались в предвкушении возвращения домой. Они пропускали мои броски чаще, чем я даже могу сосчитать, а линия наступления была такой убогой, что мне дважды врезали. Спина зверски болела, запястье снова начало пульсировать, но я старался игнорировать его и продолжал делать свое дело. Мы закончили к ланчу и пошли в поле для построения. Тренер Клапп был взбешен игрой, обвиняя нас в некомпетентности и заявляя, что он потратил зря целую неделю, потому что мы даже хуже, чем были в первый день. Меня это разозлило, лично я не сделал ни одной сраной ошибки, но должен платить за чужие провалы. Но я держал рот на замке.

Он хорошо над нами поработал, заставил нас снова и снова бегать, пока большинство не оказались на грани обморока. Я едва сам не свалился, не способный больше сдвинуться ни на дюйм, когда, наконец-то, раздался финальный свисток. Когда слова об окончании сорвались с его губ, половина команды уже валялась на земле, а я согнулся, пытаясь восстановить дыхание. У меня не было ни кусочка тела, который бы не болел. Даже мой гребаный член побаливал, угрожая ссохнуться в попытках спрятаться от всей этой жестокой херни.

Я уже хотел уйти с поля, когда тренер назвал мое имя и попросил задержаться на минуту, чтобы поговорить. Я застонал, остальные уже сваливали. Меня пронзил гнев, когда Тайлер весело ухмыльнулся, глядя на меня. Я просто хотел домой, и я ничего не сделал такого за весь день, чтобы дать повод себя задержать.

– Ты хорошо сегодня играл, сынок, – наконец, сказал тренер Клапп.

Я удивленно глянул на него, не ожидая таких слов. Казалось, он, б…ь, ненавидит меня.

– Спасибо, – пробормотал я, взъерошивая рукой волосы и не зная, как ответить на комплимент.

– Пожалуйста. Я знаю, что жесток с тобой, но это потому, что у тебя есть настоящий потенциал. Если ты научишься сдерживать свой темперамент, ты сможешь далеко пойти. Ты знаешь, тренеры из Университета Вашингтона всю неделю наблюдали за тобой, и, может, не совсем правильно тебе это говорить, но тобой заинтересованы, – сказал он.

Мои глаза расширились от шока.

– Серьезно? – спросил я.

Он кивнул.

Потом он подошел ко мне и похлопал по спине, прежде чем уйти. Я застыл на месте и смотрел ему в спину, пораженный новостью. Нечасто люди говорили мне, что у меня есть потенциал, разве что это относилось к миру мафии, и я должен был признать, что рад это слышать.