Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Иногда да. Но, как ты сам сказал несколько минут назад, мы всегда говорим не то, что думаем, когда нам больно, мы обижены и расстроены, – ответила она.

– Ты серьезно думаешь, что он не имел в виду все то дерьмо? – с удивлением спросил я. Она кивнула.

– Я думаю, он просто сбит с толку. Он больше не знает тебя, Эдвард. Понимаешь, он говорил мне, что ты был единственным человеком, с которым он разговаривал о смерти своей матери. У него столько друзей в резервации, но он не верил, что кто-то из них его поймет. Раньше вы доверяли друг другу, а теперь у тебя есть я, а кто есть у Джейкоба? Никого. И я не говорю, что жалею его, наверное, это его вина…

– Может, черт его дери, – встрял я.

Она замолчала и вздохнула.

– Хорошо, это его вина. Но факт в том, что он по-настоящему одинок, и я могу понять, почему он ревнует и не может поверить, что ты изменился, ведь он – нет. Он не может поверить, что ты уже не тот хулиган, которым был, потому что это означает, что он теперь один. Теперь, когда у него неприятности, а он потерял единственного друга, ему еще тяжелее, – сказала она.

– С чего ты решила, что у него неприятности? – с любопытством уточнил я.

Она пожала плечами.

– Его выгнали из школы, – сказала она. – У него были постоянные проблемы и, наконец, они устали и исключили его. Он говорил о том, чтобы уехать, просто сбежать и начать все сначала, когда ему исполнится восемнадцать. Это напомнило мне о нас, как мы говорим о том, чтобы начать все с чистого листа. Люди, которые не сломлены, обычно так не поступают, да?

Я пораженно смотрел на нее.

– Наверное, нет, – ответил я. – Люди обычно не оставляют прежние жизни за спиной, если серьезно не влипли в какую-то хрень.

– Да. Раньше я задумывалась, а не общается ли Джейкоб со мной, чтобы добраться до тебя, и по-прежнему рассматриваю этот вариант. Но, думаю, не для того, чтобы обидеть тебя. Думаю, Джейкоб начал добиваться моего общения, потому что я связана с тобой. Может, это тупо, но у меня такое ощущение, будто не одной мне нужен был сегодня собеседник. Он говорил намного больше меня, – мягко сказала я. – Я, э-э… я сказала ему, что ты освободил меня, кстати.

– Я не освобождал тебя, Белла. Это сделал мой отец, – пробормотал я.

Она покачала головой и повернулась ко мне.

– Доктор Каллен сделал бумажную работу, но именно ты дал мне свободу, Эдвард, – сказала она. – Ты дал мне жизнь.

Я мягко улыбнулся и увидел слезы в уголках ее глаз. Она подошла и, секунду поколебавшись, нежно погладила меня по щеке. Я видел в ее глазах стыд, когда она снова заплакала.

– Прости меня, – прошептала она, ее голос надломился, когда она попыталась сдержать слезы. – Я не должна была делать это. Не могу поверить, что я… ударила тебя.

Вздохнув, я накрыл ее ладонь своей.

– Не извиняйся. Меня, определенно, били посильнее – это даже не болит. Зато заставило понервничать, и, кстати, я тобой горжусь. Ты постояла за себя, и я, наверное, тоже дал бы себе по морде. Я заслужил.

– Никто не может это заслужить, Эдвард, – сказала она. – И мне следовало это помнить. Мне… среди всех людей…

– Все ерунда, не грызи себя за это. Иисусе, мы, б…ь, столько говорили о том, что люди делают не то, что хотят, когда им больно и когда они злы, не будем повторять, хорошо? Зачем снова говорить об этом дерьме? – спросил я.

Она нерешительно покачала головой, и я улыбнулся, не разрывая наш зрительный контакт несколько секунд.

– Хочешь поехать домой и вздремнуть? Это была чертовски длинная ночь.

Она согласилась, и я взял ее за руку, переплетая наши пальцы, пока вел ее через деревья к машинам.

– Я буду следовать за тобой до дома, хорошо? – спросил я Изабеллу.

Она кивнула и, выдернув руку, пошла к своей «Ауди». Она глянула на мой «Вольво» и запнулась на ходу, резко выдыхая.