Декларация независимости или чувства без названия (фанфик Сумерки) - Kharizzmatik

– Это происходило со мной годами, и вот почему моя жизнь была такой дерьмовой. Я пытался обвинить всех подряд в том, что я стал таким мудаком, когда это была моя собственная ошибка. Я устал от этого дерьма, я повторял одни и те же ошибки опять и опять, и все из-за этого. Мой отец продолжал повторять, что пора подрасти, и может, наступило время послушать его и прекратить это дерьмо, – сказал он, отпуская мои бедра и расстроено проводя руками по волосам. – Может, пора принять все то, что случилось, и просто… простить.

Я смотрела на него, потрясенная внезапным взрывом взрослости, ведь не прошло и двенадцати часов, как он действовал так по-ребячески. Похоже, его словно полностью раздавили, уничтожили, в том смысле, что больше он не мог бороться, но в его словах звучало примирение, как если бы он почти расслабился.

– Это означает, что ты простишь и Джейкоба? – с любопытством спросила я.

Его глаза от досады сузились, и я застыла при виде этого выражения, понимая, что задела его нервы этим вопросом.

– Нет, – выплюнул он. – Какого черта он влез сюда?

Я нерешительно пожала плечами.

– Ты сказал, что ничто не станет лучше и не изменится, если будешь держать в себе обиду, так что я просто подумала…

– Ты подумала неправильно, – быстро сказал он, прерывая меня. – Это другое.

– Как? – растерянно спросила я. – То есть, я знаю, что он причинил тебе боль, но ты только что сказал, что если продолжать жить в этой ерунде, то это ничему не поможет. Это произошло, и было плохо, но все закончилось, так что пора двигаться дальше. Правильно?

Он смотрел на меня, обдумывая мои слова, и я нервно жевала нижнюю губу, ожидая его реакции.

– Он – задница, и причиняет боль всем, кого касается, – наконец, безапелляционно заявил он.

Я грустно улыбнулась.

– То же самое он всегда говорит про тебя, – тихо сказала я, покачав головой. – Он ошибается на твой счет, и я сказала ему это, но, может, ты тоже ошибаешься?

– Нет, – прямо сказал он.

Я вздохнула и пожала плечами.

– Хорошо. Я просто говорю, что, может, вы не так отличаетесь, и, может, если бы ты мог все отложить в сторону, то вы, парни, смогли бы…

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – сердито прервал он меня. – И тут чертовски много «может», Белла. Этого, б…ь, не произойдет, так что незачем об этом и говорить. Фактически я не хочу говорить об этом ублюдке, потому что он не имеет к нам отношения.

Я замолчала и уставилась на него, уяснив по его тону, что тема закрыта. Напряжение в комнате опять возросло. Мы стояли около окна, и оба молчали. Я боролась с желанием извиниться за то, что вспомнила о Джейкобе, зная, что подобные слова только еще сильнее разозлят его. Хотя я плохо себя чувствовала, потому что предполагалось, что мы попытаемся все исправить, и я, очевидно, взяла неверный тон .

– Il tempo guarisce tutti i mali,– сказал он после долгого молчания и потер грудь в том месте, где были вытатуированы эти слова. – Время излечивает раны. Ты уже давно спрашивала меня, верю ли я в это на самом деле, и я типа оттолкнул тебя, помнишь?

– Да, – ответила я.

– Да, ну, когда я в первый раз услышал это, то нет. Я подумал, что это своего рода дерьмо, которое люди говорят, чтобы другим ублюдкам стало лучше, но сейчас я верю в это. Ты можешь вынести все, что угодно, если будет достаточно времени. Я не уверен, сколько времени должно пройти, чтобы это сработало для дерьма, которое мы пережили, но для тебя у меня есть все время мира. Это все, что я действительно могу предложить в этом смысле, – сказал он. – Я люблю тебя, ты знаешь. И я не сдамся, если не сдашься ты.

– Я тоже люблю тебя, – тихо сказала я. – И я не хочу сдаваться.