Чужак - Макс Фрай (1996)

— Ну, наконец-то дошло, — обрадовался Джуффин. — Кстати, насчет того парня в морге. Он не снимал свою скабу очень долго, возможно пару лет, это заметно. А «Вековуха» пришла в Ехо всего восемь дней назад. Надо разобраться, Кофа. Свяжитесь с Нули Карифом, пусть поднимет архивы. Можете уединиться у Мелифаро, его все равно нет. Я послал парня выяснять личность убитого. Такое впечатление, что это очень непросто… А мы с Максом попробуем обобрать до нитки беднягу капитана. Вы нам тут все равно не помощник.

— Ну-ну, Джуффин… Зачем мне ваши тайны?! У меня своих хватает! — лукаво усмехнулся сэр Кофа, закрывая за собой дверь.

— Вы отослали его, потому что… — осторожно начал я.

— Поэтому, поэтому. Не задавай дурацких вопросов. Заниматься Истинной магией в присутствии посторонних… Сэр Маба Калох может позволить себе такую роскошь, а я — нет! Ты — тем более. А без Истинной магии мы только убьем нашего бравого капитана. Во-первых, это несправедливо, а во-вторых, он наверняка кое-что может рассказать… В общем так, Макс. Пока просто наблюдай за мной. С тобой никогда не знаешь, чем дело закончится. Если почувствуешь, что можешь мне помочь, — действуй. Нет — лучше не выпендривайся.

Джуффин вздохнул, засучил рукава и принялся аккуратно постукивать кончиками пальцев — нет, не по перламутру, по воздуху: пальцы замирали в миллиметре от пояса. Его движения завораживали, так что я, кажется, задремал, невзирая на очевидную важность происходящего…

Я спал, и мне снилось, что я — капитан Гьята. Мне было очень паршиво, поскольку я догадывался, что сейчас случится. Этот странный старик, Почтеннейший Начальник какой-то фиговины, хотел мне помочь, но я-то знал: стоит ему прикоснуться к Поясу (в моем новом сознании пояс был именно Поясом, с большой буквы), стоит ему прикоснуться к Этой Вещи с намерением снять ее, как я умру. И смерть моя будет хуже, чем смерть: она будет бесконечно долгим, мучительным умиранием.

— Джуффин, — я еле ворочал языком, мучительно преодолевая дрему, — не нужно ничего делать! Мы убьем его, что бы вы там ни придумывали… Я знаю!

— Это не ты знаешь, Макс, — спокойно сказал Джуффин. — Это капитан Гьята знает… а он знает лишь то, что ему сказали. Следовательно, это может и не быть правдой… Спокойно, парень, не увлекайся так сопереживанием. Опасная штука!

И руки Джуффина наконец прикоснулись к поясу.

Тяжелая темная волна боли накрыла меня с головой. Это была не просто боль, это была смерть. Какой дурак сказал, что смерть приносит успокоение?! Смерть — это тошнотворная беспомощность и бесконечная боль тела, раздираемого на мелкие кусочки острыми зубами прожорливой вечности. Во всяком случае, смерть капитана Гьяты была именно такой.

«Но я — не капитан Гьята», — подумал кто-то рядом со мной. Да нет же, не «кто-то», а я сам так подумал. Я, Макс, живое человеческое существо, а не один из жестких волокнистых лоскутов тела несчастного ташерского капитана. Осознание этого нехитрого факта сулило избавление.

Чужие ощущения уходили, а собственные возвращались ко мне медленно и торжественно, словно бы лениво пританцовывая под болеро Равеля. Видеть, дышать, осязать собственной задницей жесткое сиденье кресла — как это было здорово! Одежда промокла насквозь, но даже это казалось мне чудесным событием. Была такая дурацкая фраза: «Мертвые не потеют»… Я улыбнулся.

Джуффин поднялся с корточек и изумленно посмотрел на меня. Проклятый перламутр шмякнулся на ковер.

— Ты в порядке, Макс?

— Сейчас разберусь… А капитан? Он умер?

— Нет. Ты спас его, парень.

— Я? Спас?! Грешные Магистры, каким образом?

— Ты взял на себя половину его боли. А половину крепкий человек вполне способен пережить… Никогда не видел такой странной штуки: пояс… он притворялся, Макс! Притворялся, как хитрый живой человек. И когда я поверил, что он уже безопасен… В общем, тебе все понятно!