Запрос в друзья - Лора Маршалл (2019)

— Можно, если ты уже наелся. Дай мне поговорить минутку с тетей Полли, а когда я уйду, она тебе их все прочитает.

— Знаешь что, Ги, а почему бы тебе не пойти и не начать строить огромную железную дорогу? Я пока поболтаю с мамочкой, а потом она уйдет и мы с тобой поиграем. Договорились?

— Договорились, — соглашается Генри, не скрывая радости, что может наконец-то слинять с кухни, и мысленно уже обдумывая строительство железнодорожных путей.

Полли садится за стол и забрасывает в рот остывшие макароны с тарелки Генри. Я опускаюсь на колени перед полками и отодвигаю их от стены, содержимое полок при этом опасно гремит. Для верности я провожу рукой за ними, но там ничего нет.

— Что ты делаешь?

— У меня тут обычно стоит фотография — где мы с Генри на пляже, такая удачная фотка.

— Ах да, я знаю. И что? — Она машет рукой в мою сторону.

— Она пропала.

— Что значит «пропала»?

— Ну, я ее не трогала, но ее здесь нет. Она всегда тут стояла.

— Может, ты вытирала пыль, отвлеклась, да и поставила ее на другое место? Ты же знаешь себя.

— Но куда? Тут не так уж много места. — По обеим сторонам кухни стоят шкафчики, потом пространство слегка расширяется, и там едва хватает места для небольшого обеденного стола около дверей, выходящих во внутренний двор. Фотографии нигде нет.

— Или Генри ее куда-нибудь переставил?

— Да, может быть. Генри!

Он входит на кухню, держа в одной руке деревянный мостик, а в другой — пластмассового слона размером раза в два больше, чем мостик.

— Ты не видел нашу с тобой фотографию? Ту самую, которая обычно стоит тут, на полке.

Он пожимает плечами.

— Нет. Можно я пойду обратно к своей дороге?

— Да, иди. — Я оборачиваюсь к Полли: — Ну и где же она?

Я не перестаю думать о запросе Марии, эта мысль определяет мое восприятие окружающего мира. Несколько дней назад я бы и не задумалась о пропаже фотографии, даже сейчас разум подсказывает, что все это смехотворно. Но где-то в самой глубине души я не могу не спросить себя: а не побывал ли кто-то в моей квартире?

— Ой, да не переживай, найдется. Она, должно быть, лежит где-нибудь. Так кто же эта школьная подруга, с которой ты встречаешься? — спрашивает Полли.

Я наполняю чайник, тяну время. Беспокойство по поводу пропавшей фотографии точит мне мозг. Не уверена, что хочу посвящать Полли во все свои обстоятельства. Никогда не обсуждала с ней (да и вообще ни с кем) то, что произошло с Марией. Слишком долго и сложно объяснять. К тому же я не знаю, в какие слова свои объяснения облечь. Отчасти поэтому для меня было таким облегчением жить с Сэмом. И хотя он никогда об этом не говорил, я, по крайней мере, понимала: ему не надо ничего объяснять, так как он в этом участвовал. Порой я сомневаюсь в том, что мне удалось бы справляться с таким грузом на протяжении стольких лет, если бы он не был одним из немногих людей, знавших о содеянном мной. Он видел меня в самый гадкий момент моей жизни и все же продолжал любить по-своему.

— О, да это одноклассница, с которой мы не общались много лет. Она нашла меня на «Фейсбуке» и предложила встретиться, обменяться новостями. — Я стараюсь говорить легко. Сейчас неподходящее время, чтобы обсуждать подробности: если начну рассказывать о случившемся с Марией, даже в сильно сокращенном варианте мой рассказ займет весь вечер, а я еще не решила, что надеть на встречу с Софи. Как бы ни хотелось, просить помощи у Полли в этом деле нельзя, иначе пришлось бы объяснять, почему сегодня я обязательно должна хорошо выглядеть.

— Замечательно, — радуется Полли.

Она не перестает твердить мне, что я должна чаще выходить в свет, встречаться с друзьями. Она уверена, что после расставания с Сэмом я пренебрегла всеми ради Генри. Она единственная осталась со мной, потому что решительно отказалась меня бросать.