Запрос в друзья - Лора Маршалл (2019)

Я абсолютно ничего не имею против того, что Генри отправится к Полли, но мне больно смотреть, как дедушки с бабушками забирают друзей Генри у школьных ворот. По легкости общения между детьми и стариками я могу судить о том, что они — привычная часть в жизни друг друга. Для Генри же встреча с моими родителями — великое событие. Он тщательно подбирает одежду, говорит об этом дни напролет, доводя себя до крайнего возбуждения, и в конце неизбежно испытывает разочарование: они не оправдывают его ожиданий. Они никогда не изъявляли желания посидеть с ним, даже когда он был совсем мал, а я валилась с ног от усталости. Они мне очень сочувствовали, но им, похоже, не приходило в голову, что мне всего-то и нужно, чтобы кто-нибудь забрал его на пару часов. Может быть, если бы мы были близки до его рождения, я смогла бы обратиться к ним за помощью, но к тому времени пропасть между нами невозможно было перекрыть никаким мостом. Сказались двадцать три года вежливых бесед, время для откровений давно прошло.

Родители Сэма также особо не фигурировали в нашей жизни. Его отец умер много лет назад, когда Сэм учился в университете. Отношения с мамой тоже не назовешь теплыми, хотя она вновь и возникла в его взрослой жизни. Я пыталась выяснить, как и когда это произошло, но Сэм не хотел об этом говорить. Мы с ним были близки, но в его жизни имелись секреты, которыми он отказывался делиться со мной. Генри встречался с «другой бабушкой» всего несколько раз, и в его глазах она окончательно приобрела мифологический статус.

Я побоялась завести на «Фейсбуке» друзей из числа одноклассников, не считая Софи, так что мне остается изучать ту скудную информацию о них, которая находится в общем доступе — в основном это фото профиля, хотя на некоторых страницах я нахожу фотографии и статусы, которые залайкала или прокомментировала Софи. У Мэтта Льюиса, похоже, появились маленькие дети, но они не его. Сэм встречался с ним время от времени, когда мы жили вместе, и хотя я никогда к ним не присоединялась, но точно знаю, что тогда детей у него не было. Он, должно быть, встретил женщину, у которой уже были свои дети. У Клэр Барнс дети взрослые, судя по ее переписке с Софи, и она разошлась со своим партнером.

Пока я копаюсь в ноуте, Генри сосредоточенно поедает сэндвич с арахисовой пастой, каждый раз облизывая указательный палец и прижимая его к тарелке, чтобы собрать упавшие крошки.

— Моей сестре не разрешают есть арахисовую пасту, — заявляет он. — Чтобы она не раздувалась.

Мне все еще не по себе слышать, как он произносит слова «моей сестре», говоря о чужом мне ребенке. Генри редко упоминает Дейзи или ее мать. Разумеется, он не знает, что Сэм ушел от меня к Кэтрин, но подсознательно понимает, что ему не следует обсуждать со мной ее или Дейзи.

— Она раздувается, — повторяет он, — как воздушный шарик.

— Хорошо, — рассеянно отвечаю я, погруженная в «Фейсбук», меня заносит все дальше и дальше от первоначальной цели, я уже рассматриваю отпускные фото какой-то коллеги Клэр Барнс. На экране появляется уведомление, одновременно звякает, сообщая об этом, мой телефон, лежащий на столешнице. Я кликаю на иконку, и моментально вся комната сжимается до меня и экрана. Пришло новое сообщение от Марии:

Возвращаешься на место преступления? Я буду следить за тобой, Луиза.

Каждое ее сообщение — словно удар молотом по голове от неизвестного противника. Я остаюсь в смятении и в расстроенных чувствах. Генри ничего не подозревает, он целиком занят поеданием сэндвича под защитой спасительной детской эгоцентричности.