Запрос в друзья - Лора Маршалл (2019)

Потом методично наложила основу, пудру, бронзатор и румяна, после чего добавила блестящие зеленые тени, которые я прикупила на неделе в «Вулворте». На верхние веки она нанесла черную жидкую подводку, создав эффект кошачьих глаз, и завершила все легкими мазками тушью по верхним и нижним ресницам. Вопреки совету журнала «Мне семнадцать» делать акцент на чем-то одном — на губах или на глазах, она добавила темно-бордовую помаду, отчего мои губы засияли, как спелые вишни.

Сидя на кровати, я не могла видеть себя в зеркале, поэтому когда встала, чтобы оценить результат, от незнакомки в отражении у меня перехватило дыхание. От той девочки-кубышки с блеклыми волосами, которая вошла в эту комнату час назад, оставался лишь легчайший намек, едва заметная неуверенность во взгляде. Я выпрямилась, втянула живот и приосанилась. Девочка с блеклыми волосами почти исчезла, когда я осознала себя в этой новой фигуре формы песочных часов и сверкающих кошачьих глазах. В свете лампы на моей груди играл бриллиант.

— Он обалдеет, — пообещала Софи, и на этот раз я не удосужилась притвориться, будто не понимаю, о ком идет речь.

Софи была в черном лайкровом платье, таком коротком, что она почти сверкала трусиками, когда первой вышла к лестнице. Я видела, как у моего отца отвисла челюсть, и хотя понадеялась, что это был шок, я не могла не заметить с чувством смешанного с восхищением отвращения, что на его лице отразилось и кое-что другое. Софи спустилась вниз и представила меня во всем моем великолепии. На лице мамы смешались удивление, вынужденная гордость и что-то еще — возможно, даже зависть.

Отец взял себя в руки настолько, что предложил выступить в роли шофера («Дамы, ваша карета подана!»), но я поймала встревоженный взгляд, который он метнул на маму. Я наслаждалась тем, что вызываю у них тревогу. Прежде я не имела власти над ними, и это было упоительно. Они были напуганы, не понимая, кем я становлюсь и чего от меня ожидать.

— Береги себя, детка, — с тревогой сказал отец, высаживая нас у школьных ворот.

— Большое спасибо, мистер Уильямс, — прожурчала Софи, демонстративно выставляя свои голые ноги с заднего сиденья и сжимая в руке серебряный клатч.

— Пожалуйста, — ответил отец, не поворачивая головы.

Он поехал, а мы с Софи переглянулись и захохотали. Она взяла меня за руку.

— Вперед!

Шатающейся походкой мы заковыляли по дорожке к главному залу школы, откуда уже гремела музыка. У входа перед маленьким столиком стоял мистер Дженкинс, на нем была надета самая уродская рубашка, какую я видела. Он подстриг бороду и усы и, наверное, думал, что так он выглядит круто.

— Добрый вечер, девушки. Сумочки, пожалуйста. — Он осмотрел Софи с ног до головы.

— Что такое? — спросила Софи, и ее глаза, обращенные ко мне, наполнились паникой.

— Ваши сумочки, барышни, — повторил он. — Положите на стол и раскройте их, пожалуйста.

Мое сердце стучало так громко, трудно было поверить, что мистер Дженкинс не слышит его. Пока я возилась с замочком своей черной сумочки, где лежали расшитый пайетками кошелек, зеркальце и бордовая помада, я старалась не смотреть на Софи. Он вернул мне сумку и кивнул Софи, которая медленно положила на стол серебряный клатч, прижавшись при этом ко мне ногой.

Мистер Дженкинс поднял крышку и поковырял пальцем внутри, перебирая содержимое. На секунду его палец застыл, он покраснел и вернул ей сумочку.

— Приятного вечера, девушки.

Мы вошли в раздевалку, я повернулась к Софи.

— Где они? Почему ты толкала меня? — прошипела я.

Софи улыбнулась и оттянула верх своего платья, показав мне пакетик с голубыми таблетками, спрятанный у нее в черном кружевном бюстгальтере.

— Это я тебя с толку сбивала. Видела бы ты свое лицо! Хорошо, что мистер Дженкинс не стал нас обыскивать, он был в шоке от одного этого! — Она достала из сумочки презерватив и помахала им. — И заметь, он был бы не прочь нас обыскать, он ведь педофил.