– А к вечеру так уж просто непременно, – отозвался П. Р. Дельтоид. – Вечер – замечательное время, не правда ли, Алекс? Садись, – сказал он, – садись, садись, – словно он был у себя дома, а я у него в гостях. Сам уселся в старое отцовское кресло-качалку и принялся раскачиваться, словно за этим только и пришел. Я говорю:

– Может, potshifiriajem? В смысле, чашечку чаю, сэр?

– Я спешу, – ответил он. И продолжал качаться, посверкивая на меня глазами из-под нахмуренных бровей, словно в запасе у него целая вечность. – Я спешу, – повторил этот durenn, – хотя давай. – Я поставил на плиту чайник. Потом говорю:

– Чем я обязан столь редкостному удовольствию? Что-нибудь случилось, сэр?

– Случилось? – каким-то коварным тоном чересчур быстро переспросил он, глядя на меня исподлобья, но продолжая качаться. Потом ему на глаза попалась реклама в газете, лежавшей на столе, – симпатичная молоденькая kisa глядела, усмехаясь и вывесив на всеобщее обозрение свои grudi, символизирующие прелести югослав ских пляжей. Потом, словно бы pozhrav ее в два приема, он продолжал: – А почему ты думаешь, что непременно что-нибудь случилось? Сотворил что-нибудь, или как?

– Да это я так просто, из вежливости, – сказал я. И добавил: – Сэр.

– Гм, – промычал П. Р. Дельтоид. – А я вот из вежливости предупреждаю тебя, Алекс, чтобы ты поостерегся, потому что следующий раз тебе уже не исправительная школа светит. За решетку попадешь, и вся моя работа насмарку. Если тебе на себя, паршивца, плевать, мог бы хоть обо мне немного подумать, ведь столько сил в тебя вбито! Мне за каждое поражение большую черную отметину ставят (это я тебе по секрету говорю) – за каждого, кто кончит в тюряге.

– Я ничего такого не сделал, сэр, – ответил я. – У милисентов на меня ничего нет, koresh, то есть, в смысле, сэр.

– Ты мне это брось, насчет милисентов, – устало процедил П. Р. Дельтоид, продолжая раскачиваться. – То, что тебя давно не задерживала полиция, еще не значит, как ты сам прекрасно знаешь, что ты никаких гадостей не устраивал. Вчера вот драчка какая-то была, так или нет? С ножами, велосипедными цепями и так далее. Один приятель некоего толстого парня госпитализирован, его подобрала «скорая» около подстанции, весьма и весьма пакостно обработанного ножами, н-да. Поминали тебя. До меня это по обычным каналам дошло. Кое-кого из твоих дружков тоже упоминали. Вообще вчера вечером совершено довольно много отборных пакостей. Ну естественно, никто ни о ком ничего толком доказать не может, это как обычно. Но я предупреждаю тебя, Алекс, малыш, как добрый друг тебя предупреждаю, как единственный в этом подлом и гнилом районе человек, который хочет спасти тебя от тебя самого.

– Я ценю вашу заботу, сэр, – сказал я, – честно, очень ценю.

– Ага, ты ценишь, конечно. – На его лице появилось подобие ухмылки. – Смотри у меня, смотри в оба… н-да. Мы знаем больше, чем ты думаешь, Алекс. – Потом он сказал тоном глубочайшего страдания, но все еще продолжая качаться: – И что на вас на всех нашло? Мы эту проблему изучаем, изучаем, уже чуть ли не целый век изучаем, н-да, но ни к чему все это изучение не приводит. У тебя здоровая обстановка в семье, хорошие любящие родители, да и с мозгами вроде бы все в порядке. В тебя что, бес вселился, что ли?

– Ни у кого на меня ничего нет, сэр, – повторил я. – К милисентам я давно не попадал.

– Это меня и беспокоит, – вздохнул П. Р. Дельтоид. – Слишком давно, не к добру это. Сейчас бы как раз самое время. Потому я и предупреждаю тебя, Алекс, чтобы ты держал свой юный миловидный хоботок подальше от всякой мути… н-да. Я достаточно ясно выразился?

– Как ясное, незамутненное озеро, сэр, – сказал я. – Как лазурное небо ясным днем в разгар лета. Вы можете на меня положиться, сэр. – И я одарил его любезнейшей zubastoi улыбкой.