Неземной - Маша Моран (2020)

Но борьба с самим собой была проиграна, в тот момент, когда я сорвался и включил камеры в своем отсеке. Каждый день я наблюдал за тем, как Ле-ра живет без меня. И каждый день меня ломало все больше.

Еще никогда не было так тяжело делать то, чему меня учили, ради чего я оказался здесь. Нахождение вдали от землянки становилось пыткой. Я подсматривал за ней, как глупый мальчишка наблюдает за идеальной женщиной. Она красива, загадочна, опытна. И никогда не будет принадлежать наивному оборванцу.

Никогда не будет принадлежать мне… Часы, пока я подсматривал за ней втайне ото всех, стали самыми лучшими моментами моей жизни. Я был уверен, что узнал Ле-ру лучше, чем она знала саму себя.

Например я знал, что когда она никак не может разобраться со значением какого-нибудь символа, она морщит лоб и начинает кусать большой палец. Спать она больше всего любит на боку или на животе, распластавшись по всей кровати. Когда она наблюдает за небом в небольшой обсерватории, то ее лицо всегда сосредоточено и напряжено. Как будто она пытается разгадать какую-то загадку. Или думает о своем прежнем доме…

Только несколько раз я видел, как она расслабляется. Пара моментов искреннего счастья и удивления, за которые я готов был заплатить своей жизнью.

Впервые я увидел это выражение, когда она нашла в моем кабинете коллекции, собранные с разных планет. Она так смотрела на окаменелости моллюсков и разноцветные ракушки, словно видела какое-то чудо. Разглядывала их, осторожно трогала и нежно гладила, как будто это какая-то величайшая ценность. Это взбесило. Настолько, что я вновь утратил контроль. Осознал, что делаю, когда проходил мимо рунных столбов. У меня было лишь одно желание: выхватить из ее тонких пальцев ракушки и швырнуть их на пол. Чтобы разбились на миллионы осколков. Чтобы больше не было ничего, что ворует ее внимание. Это меня она должна так рассматривать. По моей коже должны скользить ее пальцы. Меня она должна узнавать. Знать наощупь мое тело, как не знает свое собственное.

Ненавидя себя за слабость, я вернулся обратно. Только лишь затем, чтобы наблюдать, с каким благоговением и грустью она рассматривает листья каких-то земных деревьев. Она смотрела на них, а я смотрел на нее. И в этом было что-то до боли интимное. Что-то, что сближало нас не телами — самой Сутью. Моя Суть рвалась к ней. Огонь и лед, живущие во мне стремились к желанной женщине. Им хотелось стать для нее экспонатами коллекции. Огонь и лед разрывали на части фальшивую кожу, желали получить Ле-ру. Как она будет смотреть на них? Как отреагирует, когда поймет? Понравится ли ей? Будет ли на ее лице выражение грусти, нежности, благоговения или чего-то, чему он даже не знает названия?

Второй раз, когда она отпустила себя, был в купальной комнате. Это случилось несколько дней назад. Подглядывать за ней уже стало моим привычным ритуалом. Религией, в которую я верил свято и отчаянно. Для меня переставало существовать все, кроме нее. Вытеснялось, стиралось из памяти то, что держало меня на плаву все эти годы. Оставалась только ОНА. Единственно важное, из-за чего я продолжал существовать. Из-за чего я ХОТЕЛ существовать. До этого я почти смирился с мыслью, что придется сдохнуть в этой проклятой пустыне. Мысль о смерти не пугала. Умерев, я стану частью Нептуса, вернусь в его Недра. И однажды возрожусь вновь. Умирать не страшно. Страшно зависеть от кого-то, кто тебя совсем не хочет. Кому ты не нужен.

Ей я был не нужен ни капли. Даже как средство выжить здесь. Она пренебрегала мной. Боялась. Брезговала. А я заставлял себя называть ее шлюхой. Упорно твердил себе, что она такая же, как все. Просто набивает себе цену.

Я видел, что она хочет домой. Не заметил бы только слепой. Она скучала по своей примитивной планете. Никак не могла понять, что туда ей больше не вернуться. А я не мог подобрать слов, чтобы объяснить ей это. Как еще дать понять, что теперь ее место рядом со мной? Куда я, туда и она…