— Но если вы не придете, — в тоне журналистки мелькнула… хм, не то чтобы угроза, но явный намек на то, что мне действительно стоит прийти.

— Если не приду я, вас найдут в городе, — уверенно ответила я, хотя уже четко понимала, что в лепешку расшибусь, но претворю свой план в жизнь. Чувствую ночка у меня будет ну очень насыщенная. — И прошу вас, ни при каких обстоятельствах не попадитесь.

Журналистка бросила на меня снисходительный взгляд. Мол, кто-то, а она точно не попадется.

Мелькнула мысль, что дретонская пресса оказалась на шаг быстрее галуасской шпионки — Марион. И артефакты у них есть необходимые, и встречу мы смогли согласовать, пока моя экс-помощница даже в зале не появилась!

— Я тоже считаю, что красные розы на порядок красивее желтых пионов, — буднично, словно продолжая диалог, произнесла «леди». Затем оглянулась, увидев, как к нам направляется мужчина. — Прошу прощения, мой супруг меня потерял.

Хорошая у тебя легенда, дорогая журналистка, если даже супруг наличествует. Тьфу ты! Чем больше я нахожусь в Дретоне, тем больше перенимаю все эти странные словечки. Наличествует — это подумать только!

Журналиста отошла, и я осторожно выдохнула. Отец за это время даже взгляда на нас не бросил. Сдаешь позиции, товарищ тиран.

И тут же уловила — точнее, среагировала стойкой, как выдрессированная собака — движение слева. Девушка в красивом небесно-голубом шелковом платье с пенно-белыми кружевами то открывала, то закрывала веер.

«Может, ты уже обратишь на меня внимание?!», — инстинктивно перевела я жест наоборот. И только после этого узнала в светловолосой красавице… Марион?! А где все эти серые скучные платья? Где тугой пучок и полное отсутствие косметики?! Неужели наша мисс двойной агент решила изменить образ? Причем так… кардинально.

Ко мне как раз направлялись две леди, решившие, что теперь они могут взять меня в оборот беседы, потому я поспешно открыла веер и закрыла его левой рукой — отмечая тем самым — я увидела, заметила и желаю побеседовать.

— Ваше высочество, так радостно вновь видеть вас при дворе, — низко поклонились в реверансе обе подошедшие.

Под самую простую светскую беседу мы с Марион успели обменяться еще несколькими ничего не значащими, на первый взгляд, жестами.

«Нам надо поговорить», — сообщила Марион: — «В полночь».

Следующий жест я смогла перевести не сразу. На оригинальном языке вееров это могло означать «в месте, где ты спишь». Но как подобрать антоним? В месте, где ты работаешь? Хм, кабинет Эдварда? Задачка не из легких, судя по блуждающей по этажам страже. Ладно, допустим, я что-нибудь придумаю.

Закрепила жестом, что поняла.

Интересно, как состыковать встречу и с Марион, и с журналисткой? К кому стоит пойти в первую очередь?

Предположим, эту задачку я тоже решу. Но пока мне думается, что с журналисткой встретиться важнее — она слишком уж хорошо вписывалась в план, пришедший мне в голову.

Отец осчастливил подданных — и меня в том числе — своим приглашением за стол только через полчаса после того, как мы с Марион обменялись жестами. В этот момент я и отключилась. Нет, я все еще вела светские беседы, односложно отвечала на все задаваемые мне вопросы, даже улыбалась и грустила в положенных местах, вот только мысленно пребывала в другом месте.

Отца поздравляли с возвращением, вот только далеко не все искренне — и увы, отец это видел, как и любой из присутствующих. Успеет ли он отомстить, а я не сомневалась в том, что захочет, до того как мы с Эдвардом претворим мой план в жизнь?

Как и ожидалось, обед затянулся до семи вечера. Но как и ожидалось, отец обозначил границы: