Пальцем в небо - Маргарита Ардо (2019)

Мама Джека открыла общий альбом. И я с удивлением обнаружила, что и на отца мой муж совсем не похож. Может, только ростом? Круглоносый, с глубоко и близко посаженными глазами, с усами и вздыбленным почти по-казачьи чубом над невысоким лбом, Хосе-Мария Рендальез был лишён благородства и чеканности в чертах, которые так нравились мне в Джеке. Судя по фотографиям, мистер Рендальез был неулыбчивым и достаточно строгим сеньором. Кажется, Таня тоже удивилась.

Два часа кряду слушая рассказы мамы Джека о семье, о школе и проказах моего любимого и смеясь от прибауточек и хохм от Хуаниты, я листала альбом за альбомом в надежде увидеть хоть кого-то из бабушек, дедушек, тёть и кузенов, у кого сходства с моим мужем было больше, чем смуглая кожа, карие глаза и тёмные волосы. Тщетно…

Он даже был белее их всех. Симпатичных было немало, но похожих никого среди одиночных и групповых фото на фоне бедного квартала, обшарпанного двухэтажного домика с жалюзи на ставнях, пляжа и улочек Сан-Хуана. Нью-Йоркских фотографий было очень мало. Видимо, все уже в цифровом варианте…

Когда солнце спряталось за горой, и включили свет, я подтянула к себе лежащий последним толстый альбом в обложке, обтянутой лиловым бархатом.

— О, это не наш, — улыбнулась мама Джека. — Случайно прихватила. Лежали рядом. Это моей бывшей хозяйки, сеньоры Эвы. Я храню… Память.

— А можно посмотреть?

— Не стоит, сладкая моя. Чужие люди… — Мама Джека мягко забрала у меня из рук бархатный фотоальбом и поцеловала в лоб. — Тебе уже отдохнуть надо.

— Я не устала…

— Нет-нет, я с врачом созванивалась, как Джакобо велел. Сеньор Кортез сказал, что тебе надо много спать. И глазки не нагружать. Подреми хотя бы полчасика, Анхелита. Потом я тебе на ужин всё что скажешь приготовлю.

— Хорошо, спасибо! — улыбнулась я.

Досадуя на себя, одноногого, беременного зайца с сотрясённой головой, глянула на подружку. Моя Таня всегда была догадлива. Она подскочила и собрала с кровати и тумбочки разбросанные альбомы.

— Я помогу вам донести, миссис Рендальез.

— Спасибо, милая.

Они ушли, Хуанита посетовала на тучи, на то, что завтра будет дождь, а потом тоже оставила меня — «не дымить же на беременную внучку». Тани не было минут двадцать, то есть целую вечность, во мне всё аж искололось мурашками от любопытства!

Наконец, резная дверь приоткрылась, пуская готические тени на стену. Это была Таня в своём широком домашнем сарафане с зелёными «турецкими огурцами». Придерживая юбку с запахом, подружка аккуратно закрыла дверь и сказала:

— Фу-ух, какие же они болтушки… А ты им нравишься! Обеим. Приятно!

— А альбом? — я аж подскочила на кровати. — Я думала, ты догадаешься принести тот альбом! Это же тётечки, которая наследство оставила Джеку!

Таня важно надула щёки и достала спрятанный в запахе юбки альбом. Я тихонько взвизгнула и потянула к нему руки:

— Дай! Дай!

— Если что, вину в страшном любопытстве я беру на себя.

— Спасибо! — выдохнула я и с замирающим сердцем открыла обложку.

Здесь лица были совсем иными: красивыми и высокомерными. Стройная, властная дама, кажется, это и была сеньора Эва, так как её фотографий было больше всего, на вид особой сердечностью не отличалась. Вот свадьба, и её первый муж. А вот и второй, оба статные, высокие и аристократичные.

Сеньора Эва всегда была одета с иголочки, согласно фэшн-трендам — хоть в энциклопедию моды посылай. Да и антураж, как для журнала о ретро-стиле: кабриолет годов шестидесятых на фоне пальм, театр, шикарнейшее чёрное платье, высокие перчатки, бабетта на голове и трубка в губах — а ля Одри Хэпберн в моём любимом «Завтраке у Тиффани». А вот Париж и калейдоскоп европейских городов, много Испании, Нью-Йорк, сафари… Не скучная была жизнь у сеньоры Эвы! Но ни о дочери, ни о внучке, ни о зяте ничего. Наверное, сеньора Ортис де ла Вега действительно вычеркнула их даже из памяти.

Я с разочарованием закрыла альбом.