Пальцем в небо - Маргарита Ардо (2019)

Медведь вздохнул, сграбастал меня к себе под мышку, как плюшевую игрушку, зарылся носом в мои волосы, снова вздохнул. Откинулся на подушку и опять захрапел, как трактор Кировец. Я высвободилась и сердито глянула на него: мышц гора, а ума, как у детсадовца! Тоже мне, воротила большого бизнеса! Я забрала подушку и ушла в гостевую спальню — дуться. Но усталость быстро взяла своё, и я отключилась — где-то между «гадом» и «медвежонком»…

* * *

Проснулась я с ощущением помятости. Как вареник, который разморозили до раскисания, а потом заморозили обратно. Так и пошла мятым вареником с полным ощущением похмелья и жуткой жаждой — искать воду. Несправедливо — пил он, а мне не очень!

На кухне меня ждала картина Репина «Приплыли». В спортивных штанах и футболке сидел на табуретке ещё более мятый пельмень, мало похожий на большого босса, инвестора и вообще… Он смотрел больными глазами на разложенный на столе арсенал: сковорода Цептер, бита, скалка и большая белая таблетка со стаканом воды, а рядом, как экзаменационные билеты, пасьянс из бумажек.

Я для порядка надула губы, но вид у Джека был тот ещё, и долго хранить надутость не удалось. Я прыснула. Тут же спохватилась и снова сделала серьёзное лицо. Он посмотрел на меня, похлопал ресницами и спросил замогильным голосом:

— Что это? — ткнул пальцем в натюрморт.

Я подошла, сохраняя суровость. Правда, улыбка заразная так и лезла наружу, словно меня изнутри кто-то щекотал. Жуть, как трудно было «заморозиться»!

— Это виды казни на выбор, — заявила я. — Очень хотелось тебя побить… точнее, хочется… За вчерашнее.

— Кхм… — Джек громко закашлялся, схватился за голову, спросил, как умирающий: — А бумажки?

Странно, что не посмотрел.

— Всё просто. Называется «Ростовская рулетка». Берёшь бумажку, читаешь, что написано и сразу, чтоб не мучиться, выбираешь, чем тебя отпотчевать…

— Сандра, ты… в себе? — Мутный взгляд.

И тут я разозлилась — со мной не пройдут все эти штучки с алкоголизмом от большой любви!

Я уткнула руки в боки и встряхнула головой. Кудряшки упали на лоб, я их яростно отбросила.

— Я-то в себе! А ты?! Ты! Не любит он, видите ли, когда его спрашивают, где он был! Телефон отключает! Да ты охренел, Джек Рэндалл!

Джек скривился и потёр виски.

— Не кричи! Голова…

— О, посмотрите! У него есть голова! А раньше она где была? В штанах?! — Я принялась открывать бумажки и совать ему под нос: — Роуз Митчел, на! Кристалл Уокер, держи! Хрень Уитакер!

— Что это, зачем…? — опешил Джек.

— Набор для рукоделия. В Женских клубах такие делают! Скажи, почему, все?! Поголовно?! Рассказывают мне о твоих женщинах и утверждают, что я такая же однодневка? Ты хоть своей горничной объяснил нормально, что не надо нос задирать?!

— Женский клуб? — моргнул опухший медведь.

— Да, с супер-пупер Меделин во главе! Они нападают на меня, а потом ты, — я ткнула в него пальцем, — ты исчезаешь и звонишь мне… fucking son of bitch… через секретаря! Вообще уже загордился, шишка-менеджер? Рука сломается кнопку на быстром наборе нажать или смс отправить?!

— Прекрати, Сандра, — Джек усиленно продолжал тереть виски, — тебе правда Меделин рассказывала про моих бывших?

— О, не одна она! Только ленивый не выдал мне какое-нибудь женское имя вчера! И простить я готова только Филиппа, единственный нормальный человек, хоть и наглая морда…

— Филипп?! — Кажется, Джек про него не помнил. — Балерина, пожалуйста, говори потише…

— Вон, — я показала на большую белую таблетку, — выбирай яд, может полегчает! А во мне столько вчера накипело, что если не скажу, взорвусь! Так что сиди и терпи!!!

— Балерина… — простонал владелец заводов и страшный инквизитор аудита.