Пальцем в небо - Маргарита Ардо (2019)

На выходе из гостиницы Диего выскользнул из кустов и махнул мне ручкой. Довольный, как кот, урвавший котлету из холодильника. Точно мне фальшивку подсунул, паршивец! Но я улыбнулась ему в ответ и пошла вслед за Николасом в запылённый зелёный внедорожник.

За рулём сидел отчаянно загорелый, как норильский рабочий, вырвавшийся на Чёрное море на месяц, блондин. Он постучал пальцем по часам на запястье. Николас выругался. Я юркнула на заднее сиденье. Голубоглазый, желтоволосый водитель оглянулся.

— Здравствуйте, я — Сандра, — улыбнулась я, укладывая рюкзак на колени.

— Ганнибал, — бросил тот и завёл машину.

— Не Лектор? — вырвалось у меня нечаянно.

— Почти.

И мы сорвались с места, словно в задке внедорожника был встроен реактивный двигатель для шаттлов.

— Мы сначала снимем забастовку врачей в центральной больнице. — Обернулся ко мне суровый Николас. — Потом тебя довезём. Дерьмо, Ган, смотри, куда едешь!

Вот так. Для того, чтобы доехать до одной забастовки придётся навестить другую, если удастся преодолеть марш забастовщиков-транспортников на Авенида Либертадор.

Тот был в разгаре. Флаги, транспаранты, полиция в шлемах с щитами, парни с косынками на лицах, разноцветные футболки, смуглые, худые люди, крики и жара.

А на всё это со стен зданий тут и там взирали с портретов президенты — бывший и нынешний. Николас снимал на камеру всё подряд по мере движения, а я наблюдала за происходящим хаосом, который только вчера видела в интернете. Меня не покидало ощущение нереальности. Казалось, что я просто кино сморю: про себя и революцию… Но во рту пересохло очень по-настоящему. Мы снова остановились, толпа обступила нас и пошла дальше, не замечая. Ганнибал обернулся:

— Хэй, Сандра, а зачем тебе на завод?

— Там мой жених. Его взяли в заложники забастовщики. Чтобы завод не закрыли. Он — руководитель.

Журналист вытаращился, и на фоне почти коричневого лица глаза показались настолько светло-голубыми, что почти неживыми. Очень, скажу я вам, маньяческий вид…

— Так а тебе туда зачем? Тоже в заложники?

Я сглотнула.

— У меня есть письмо. Документ, подтверждающий, что завод не закроют. Из штаб-квартиры.

— Пошли его по электронке и сваливай из этой задницы, — буркнул Николас, не отрываясь от зрачка объектива.

— Связи с предприятием нет, — вздохнула я.

— Так и что, ты одна попрёшь против толпы рабочих? — присвистнул Ганнибал и осклабился. — Ты себя в зеркало видела, детка?

Мне как-то стало не очень. Не люблю, когда меня принимают за дурочку. Но Джек один, и помощи нет, а значит, плевать мне на условности и приличия. Потому я хлопнула ресницами, широко улыбнулась и сказала голосом ведущей передачи «Будильник»:

— А я думала, вам интересно будет поработать там. Ведь завод-то американский! Кажется, у вас есть все шансы сделать рискованный, но неплохой репортаж. Я гарантирую, что снимать будет что!

Ганнибал усмехнулся, Николас повернулся ко мне. В глазах его тускло отражался скептицизм и натуральное шовинистское пренебрежение. Я разозлилась.

— Но вы, конечно, можете просто высадить меня у ворот, — сказала я, теряя желание выглядеть дурочкой. — Езжайте по своим делам, господа. Если вам плевать на возможность получить Пулитцеровскую премию…

Журналисты переглянулись. А я добила:

— Я напишу об освобождении руководства завода Оле-Ола статью сама. Главред новостного отдела Нью-Йорк Таймс сказал, что это будет бомба. Итар-Тасс тоже купит, если что…

Они снова перегнулись. И чёрт меня побери, если в их глазах не вспыхнул интерес.

— А ты уверена, что нас туда пустят? И тебя тоже? — спросил Ганнибал, облизнув губы.

Конечно, нет, — подумала я, но, разжигая в себе дух авантюризма так, что пламенем шибануло в мозг, вслух сказала:

— А как же иначе? Даже если не с первого раза. Но я могу и грудью на амбразуру! И с гранатой на танк… Я ведь русская!

И победно улыбнулась.