Ленинград - 43 - Владислав Савин (2014)

— Хорошо, если так. Просто, трудно верить, когда предают все. Даже те, кто считался нашим старейшим союзником, пусть и сомнительной боевой ценности. Какая муха укусила макаронников, что они не только взбунтовались, но и стали проявлять чудеса героизма?

— Муха, по имени Достлер. Как только стало известно о его назначении на пост, аналогичный французскому. А его действия по прибытии были бензином, подлитым в уже вспыхнувший костер. Герр Достлер, человек очень простой, и после напутствия фюрера знает лишь два слова, «расстрелять» и «повесить», по отношении к бунтовщикам. Сейчас в Италии творится такой гадючник… впрочем, вам этого лучше на знать, Пауль, поскольку эта информация для вас не имеет никакого значения. Подумайте лучше, что вы скажете фюреру на завтрашней аудиенции.

Знал бы ты, насколько близок к истине, «предают все» — подумал Гиммлер, когда за генералом Хауссером закрылась дверь — ты всегда был излишне прямолинеен, по достоверным сведениям, до сих пор валленберговский паспорт себе не достал. Ты никогда не поймешь, когда надо выйти из проигранной игры. И позволяешь себе болтать то, что может быть использовано против… Или не будет использовано, пока не знаю.

Рейхсфюрер щелкнул клавишей, скрытой в тумбе стола. Вынул из магнитофона катушку с пленкой, положил в пакет, поставил дату и условный код. Запер пакет в сейф, шифр замка которого знал лишь он один.

Ничего личного, Пауль — может быть, эта запись никогда и не потребуется.

Вместо эпилога

Пролив Ла-Манш. 3 февраля 1944

Этой ночью на море было большое движение. Не вдоль Английского Канала, сверкая огнями, как в мирное время — а поперек, от Корнуолла к Нормандии, в полной темноте. Но наверное, не в меньшем количестве.

До того по немецкому берегу отработала целая воздушная армия, так что была надежда, что ни одного исправного радара у джерри не осталось. И сейчас в воздухе гудели моторы сотен бомбардировщиков — но немцы не знали, что сейчас, в отличие от каждой ночи последней недели, целями будут не мосты, эстакады, железнодорожные станции и прочие объекты транспортной структуры, а район береговых укреплений Гавра.

В отличие от Бреста или Сен-Назера, это был порт, а не военно-морская база и крепость. Потому немцы, сооружая здесь береговые батареи, сразу столкнулись с проблемой территории — строить пришлось практически в жилых кварталах. Что облегчало задачу боевым отрядам французского Сопротивления, заранее стянутых в Гавр по приказу британского УСО.

Гавр был зоной ответственности 242-й стационарной дивизии береговой обороны. Ее ближайшим соседом была 148-я резервная дивизия. Хотя батареи еще не были полностью готовы, немцы, как положено, организовали «зону безопасности» вокруг огневых позиций, выселив население, перегородив улицы бетонными блоками и колючкой, оборудовав пулеметные точки по периметру, в прочных каменных домах. Потому, хотя по первоначальному плану предполагался захват порта силами одних лишь повстанцев, пусть на короткое время, при более подробном рассмотрении в союзных штабах этот план был отвергнут, как не имеющий шансов на успех.

Но партизаны были готовы действовать. Несколько сотен бойцов, вооруженных автоматами «стэн», сосредотачивались у немецкого периметра. Не для того, чтобы лезть толпой на неподавленные пулеметы, это было бы самоубийством, а сначала для того, чтобы, услышав самолеты, ракетами обозначить цели. Ну а после, когда немцы будут загнаны разрывами под бетон укреплений…