Красные камни - Владислав Савин (2019)

– Опять бандеровцы, – скривился Кармалюк, – не бойтесь, товарищ Шевченко, это мы их просто зовем так. Из Польши всякие, кто захотели советского гражданства. Так мы не против – но только не здесь, а в Сибири или Казахстане, и без компактного проживания. А некоторым это не нравится, здесь заныкаться норовят – сначала разжалобив «дозвольте по ридной земле пройти», а после деру! Нет уж, шалишь, если у тебя указано в бумаге Караганда или Барнаул, то раньше ты из вагона и не выйдешь.

– А кого поймают, их назад в Польшу шлют? – спросила Мария.

– Зачем? – ухмыльнулся Кармалюк. – Это уже уголовная статья выходит, незаконное проникновение на территорию СССР. Так же, как и те, кого после у родни поймают. Поскольку беспаспортные и вне разрешенного места проживания. По закону все.

Маша – девочка городская, в шестнадцать лет, как положено, получила паспорт гражданина СССР, дающий право свободно перемещаться по всей советской территории. Есть он и у всех отслуживших в армии, у бывших фронтовиков, само собой, и даже у тех, кто сумел хоть временно в городе поработать, после его не отбирают. Кто замуж выйдет за городского, тоже паспорт получает. И никто не будет к ответу привлекать мать, сестру или иную родственницу, решившую кого-то в городе навестить. Но если «лишенец» на запретной территории попадется – а таких тоже хватает, если деревенский и в армии не был, то самый вероятный случай, что в тюрьме сидел, или в войну с немцами сотрудничал, но на высшую меру или долгий срок не заслужил, или пособник или член семьи всяких там «лесных», административно высланный в отдаленные районы – ну, в общем, тот, кто в чем-то провинился перед советской властью или по иной причине не пользуется ее доверием, – то три года ему суд пишет автоматом. А польские украинцы – это случай особый, они там почти поголовно повязаны были в структуры ОУН-УПА, против панского гнета, зачем нам на своей территории такой горючий материал? Потому не было здесь никакого массового обмена украинцев на поляков, принимаем сугубо индивидуально, с персональным рассмотрением и заселением без мест компактного проживания, там, где рабочие руки нужны.

– Жалко, что из-за всяких там приличные люди неудобства испытывают, – тем временем разливается Кармалюк, – для «наших» бандеровцев в поезде последние вагоны выделяют, три или четыре, в Москве их к сибирскому составу перецепят, ну а в прочих же едут обычные пассажиры. Так эти сподобились всеми правдами и неправдами в голову поезда пробираться, чтобы тут сойти.

А Маша смотрит на тот поезд – и показалось мне, слеза у нее в глазу мелькнула. После побеседую с девочкой наедине, что жалость – это, конечно, вещь достойная и часто полезная, но не тогда, когда ослепляет. Сама я привыкла – своим все, нейтральных не трогать, врагов убить. И Валечка твой ненаглядный того же мнения – ты после спроси его о китайских приключениях, и отчего он за них никакой награды не получил. Если не хочешь с ним разлада. Ну, а эти не стоят слов, взгляни, и мимо, какому Дантову кругу соответствует? Поехали – нас дела ждут.