Красные камни - Владислав Савин (2019)

Как только я прочла рассекреченные архивы Ватикана – ту их часть, что была украдена немцами, попала трофеями к советским и по просьбе папы была возвращена, с условием, что с документов снимут копии, и было издание Академии наук СССР, малый тираж, но я достала и прочла – то мне казалось, рушится небо. Там про Святую Церковь такое – про «праведную» жизнь ее служителей, и что творилось в монастырях, и кто восседал на Святом Престоле и в епископских креслах, – и это были не сведения для публики, а внутренние документы Церкви, достоверность которых не подлежала сомнению. Пятнадцатый век – начавшийся с восстания гуситов и завершившийся кануном появления протестантизма. Мадонна, выходит, что те, кто выступал тогда против Церкви, вовсе не были раскольниками, их критика была вполне справедлива?

– Не спеши с выводами, дочь моя, – ответил мне тогда отец Серхио, – если даже Спаситель наш соединял в себе божественное и человеческое, то и любой служитель Церкви, как и любой иной высокой идеи, хоть даже коммунизма, соединяет в себе эту идею и бренное человеческое несовершенство. Но следует ли из этого несовершенства, что и идея плоха? Которая по сути своей мудра и добра, ибо служит высшему благу людей. У римских язычников было «пусть погибнет мир, но восторжествует закон», – а Церковь же считает, что добро выше даже истины. Известно ли тебе, что учение Коперника, что Земля не центр вселенной, а лишь одна из планет, вращающихся вокруг Солнца, подвергалось гонениям Церкви вовсе не из мракобесия, а потому, что в те годы эту систему активно применяли чернокнижники, прорицатели, каббалисты и даже прямые служители врага рода человеческого? К тому же коперниковская система поначалу была даже менее точной в описании положения планет на небе, чем прежняя, Птолемея, – этого не говорили в светской школе, дочь моя? Лишь с открытием Кеплера, что орбиты планет суть не круги, а эллипсы, а также с обнаружением спутников планет, которые тоже вносили свою погрешность, астрономия приобрела вид, близкий к современному, – и Церковь никогда его не осуждала. Но вернемся же к предмету твоих сомнений – да, очень многие женщины были осуждены невинно (и, кстати, вовсе не инквизицией, а светскими судами, поскольку колдовство тогда считалось таким же уголовным преступлением, как кража и разбой). Однако судьи – такие же люди, и не застрахованы от ошибок. Если совсем недавно и в Советской стране немало людей так же невинно подверглось осуждению и даже казни – и сейчас сам вождь Сталин признал эти ошибки и те дела пересматривают, осужденных реабилитируют и даже выплачивают какую-то компенсацию – но не объявляют о том широко и, уж конечно, не кричат, что вся коммунистическая идея плоха. А представь, что бы случилось, появись это завтра в «Правде» и других газетах – что стало бы с верой советских людей? Вот так же и Церковь – мы признаем свои ошибки, но никогда не объявим о том во всеуслышание, чтобы не вносить в умы совершенно не нужную смуту.

Анна, с которой я после поделилась содержанием нашего разговора (у меня нет тайн от лучшей подруги – а вот умный совет она может дать), ответила:

– Правильно твой святой отец сказал. Знаешь ведь – заставь дурака богу молиться, он и себе, и тебе лоб расшибет. То есть не доводи до абсурда. А главное – чтобы добро было: если оно есть, и всем, значит, правильно все. А если зло в итоге выходит, то, значит, неправильно. Так и считай.