Союз нерушимый - Владислав Савин (2015)

Я смотрела на моего кабальеро с восхищением. Наверное я великая грешница — впервые увидев его в Риме, как он расправлялся с немцами, я сразу поняла, что именно такой муж мне нужен, а оказавшись в том же поезде, решилась заговорить первой, хотя для женщины это грех… услышь прежде о таком же поведении другой особы, я бы ее безоговорочно осудила, это надо чести не иметь, чтобы так вешаться на шею незнакомому мужчине! А потом, когда другой поезд, в котором ехал сам повелитель Тьмы на земле, вместе с ордами его солдат, проходил мимо нас в двадцати шагах, и я и мой рыцарь лежали в яме, присыпанной сверху ветками и хворостом, считая секунды до взрыва — о мадонна, какие грешные мысли охватывали меня в самый неподходящий момент, ведь окопчик был тесный и узкий, и мы должны были плотно прижиматься телами друг к другу! И вот сейчас, разумом понимая неуместность этого, я мечтала об огромной кровати в спальне рядом, ну хоть несколько минут, неужели Анна будет возражать? О, мадонна, прости — и мне же пленных надо караулить, а вдруг кто-то сейчас очнется и вступит в бой? Хотя на полу трое вроде и признаков жизни не подают, один лишь шевелится и мычит!

А затем, наши мужчины тащили поодиночке бандитов в ванную, зачем-то открывали воду, и начинали допрос. Я конечно знала, что это такое, нам рассказывали, но видеть, как это происходит, это совсем другое! Причем без злобы, без ненависти, без криков, а просто с человеком — мадонна, знаю что это всего лишь продавшие душу фашистскому сатане, но внешне-то как люди! — обращаются как с куклой, ломают кости, или что-то отрезают, за молчание или "неправильный ответ". Хотя резали мало, "чтобы кровью все не залить, и при транспортировке товарный вид имели". Я в обморок не упала, что бы тогда обо мне мой рыцарь подумал — но в конце меня стошнило, едва до раковины успела добежать! Ну а Анна смотрела абсолютно равнодушно — после она рассказала мне, что видела, в одной русской деревне, детей на колья насаженных, и сделали это такие же как эти, каратели-литовцы — "так что меня, Люся, ничем уже не испугаешь и не удивишь".

Затем мой рыцарь и Валентин отлучались куда-то на несколько минут. Вернулись довольные.

— Готовы те двое, у рынка. Прямо из окна, из "винторезов" достали. В кабине сидели, чудики, неподвижная мишень на дистанции в сто тридцать. Сейчас СМЕРШевцы их оприходуют — я по рации уже говорил, группу из Борисполя вызвал

А после Анна записывала на бумаге, в кабинете за столом — то, что мы узнали. Писала аккуратным почерком, иногда прерываясь — чтобы уточнить у меня и моего рыцаря, все ли слышали так, и не забыли ли что-то? И еще мне показалось, что она задумывается, подбирая выражения, и порядок фраз. После она и сказала мне:

— Это не мелочь. Важно ведь, чтобы тот, кто прочтет, предельно быстро все понял.

Один из бандитов, тщедушный очкарик, был "умником", студентом, его взяли, чтобы сумел быстро разобраться в приборе непонятного назначения и вида. Двое были рядовыми громилами из "группы вийсково-полевий жандармерии УПА" — как объяснил мне мой рыцарь, это у бандитов что-то вроде внутренней полиции для своих же. А вот тот, кого притащили с лестницы оказался самым важным — командир этой самой "группы жандармерии" здесь, поручик УПА Дмитро Витковский "Змеюка".

— Он там, на совещании был, рядом с этим … сидел! — сказала Анна — меня видел в лицо, оттого наверное его и послали. Или выслужиться старался, или сам комиссарского тела захотел, тварь!

Анна произнесла еще несколько слов, которые я слышала в Специи от русских матросов. Затем так же быстро успокоилась, и стала записывать. Поскольку знал "Змеюка" по своей должности достаточно много.